Читаем Сочинения полностью

Сочинения

Квинт Гораций Флакк

Дав

Слушаю я уж давно. И хотелось бы слово промолвить:Только боюсь: я ведь раб!..

Гораций

Это, кажется, Дав?

Дав

Да, он самый —Дав, твой преданный раб и служитель достаточно честный,Чтобы меня ты оставил в живых!

Гораций

Ну что ж с тобой делать!Пользуйся волей декабрьской: так предки уставили наши.Ну, говори!

Дав

Есть люди, которые в зле постоянны,Прямо к порочной их цели идут; а другие мятутсяМежду злом и добром. Вот Приск, например: то он носитПо три перстня зараз, а то и единственный снимет;10 То он широкой, то узкой каймой обошьет свою тогу, —То он в роскошном чертоге живет, а то заберетсяВ этакий дом, что и раб постыдился бы выйти оттуда;То щеголяет он в Риме, то вздумает лучше в АфинахЖить как мудрец: сто Вертумнов[442] его преследует гневом!А Воланерий, когда ему скрючила пальцы хирагра(И поделом игроку!), то нанял себе человекаЧтобы за деньги он тряс и бросал из стаканчика костиВот постоянства в пороках пример! Но все же и этимОн счастливей, чем Приск: он меньше презрен и несчастлив,20 Нежели тот, кто веревку свою то натянет, то спустит.

Гораций

Скажешь ли, висельник, мне: к чему эти пошлые речи?..

Дав

Да к тебе!

Гораций

Как ко мне, негодяй?

Дав

Не сердись! Но не ты лиНравы и счастие предков хвалил? А ведь если бы этоСчастие боги тебе и послали, ведь ты бы не принял!Все оттого, что не чувствуешь в сердце, что хвалишь устами;Иль оттого, что в добре ты нетверд, что увяз ты в болотеИ что лень, как ни хочется, вытащить ноги из тины.В Риме тебя восхищает деревня: поедешь в деревню —Рим превозносишь до звезд. Как нет приглашенья на ужин —30 Хвалишь и зелень и овощи; счастьем считаешь, что домаСам ты себе господин, как будто в гостях ты в оковах,Будто бы рад, что нигде не приходится пить, и доволен.Если же на вечер звать пришлет Меценат: «НаливайтеМасло скорее в фонарь! Эй! Слышит ли кто?» Как безумныйТы закричишь, зашумишь, беготню во всем доме поднимешь.Мульвий и все прихлебатели — прочь! А какие проклятьяСыплют они на тебя — уж лучше о том и не думать!«Да, — рассуждает иной. — Нос по ветру, брюхо пустое —Вот я каков, лентяй и глупец, завсегдатай трактирный!40 Что ж, я не спорю о том! Но поверь, что и сам ты такой же,Если не хуже; только что речью красивой умеешьСлабость свою прикрывать!» И точно: ведь впрямь ты безумнейДаже меня, хоть меня и купил ты на медные деньги!Да не грозись, подожди, удержи и руку и злобу —Я расскажу тебе все, что открыл мне привратник Криспина!Жены чужие тебя привлекают, а Дава — блудницы,Кто же из нас достойней креста за свой грех? Ведь когда яСтрастной природой томлюсь, раздеваясь при яркой лампадеТа, что желаньям моим ответствует, как подобает,50 Или играет со мной и, точно коня, распаляет,Та отпускает меня, не позоря: не знаю я страха,Как бы ее не отбил кто-нибудь иль богаче, иль краше;Ты же снимаешь с себя и всадника перстень, и тогуРимскую, ты из судьи превращаешься в гнусного ДамуИ надушенные кудри вонючим плащом прикрываешь.Разве тогда ты не тот, кем прикинулся? Робкого вводятВ дом тебя; борется похоть со страхом, колени трясутся.Разница в чем — ты «на смерть от огня, от плетей, от железа»[443]Сам, подрядившись, идешь или, запертый в ящик позорно,60 Спущен служанкой туда, сообщницей грязного дела,Скорчась сидишь, до колен головою касаясь? По правуМужу грешащей жены дана над обоими воля.А уж над тем, кто прельстил, — особенно. Ибо она ведьВ доме своем и в платье своем, а тебе уступаетЛишь потому, что боится тебя, твоей страсти не веря.Ты ж, сознавая, пойдешь под ярмо и ярости мужаВесь свой достаток отдашь, свою жизнь, свое тело и славу!Цел ты ушел; поумнел, я надеюсь, и станешь беречься?Нет, где бы снова дрожать, где бы вновь мог погибнуть ты ищешь.70 О, четырежды раб! Какое ж чудовище станет,Цепи порвавши, бежав, возвращаться обратно к ним сдуру?«Я не блудник!» — возразишь ты. И я ведь не вор — прохожу яМимо серебряных ваз, а не трону. Но только из страха!Сбрось лишь эту узду, и природа тотчас забунтует.Ты господин мой, а раб и вещей и раб человековБольше, чем я, потому что с тебя и сам претор ударомЧетырехкратным Жезла добровольной неволи не снимет![444]К этому вот что прибавь, что не меньше внимания стоит:Раб, подвластный рабу[445], за него исправляющий должность, —80 Равный ему или нет? Так и я пред тобой! Ты мне тожеВедь приказанья даешь, а сам у других в услуженье,Словно болванчик, которым другие за ниточку движут!Кто же свободен? Мудрец, который владеет собою:Тот, кого не страшат ни бедность, ни смерть, ни оковыКто не подвластен страстям, кто на почести смотрит с презреньем;Тот, кто довлеет себе; кто как шар, и круглый и гладкий,Все отрясает с себя, что его ни коснется снаружи;Тот, перед кем и Фортуна опустит бессильные руки:С этим подобьем ты сходен ли? Нет! Попросит красотка90 Пять талантов с тебя, да помучит, да двери захлопнет,Да и холодной окатит водой, да снова приманит!Вырвись попробуй из этих оков! «Я свободен!» — Ужели?Нет! Над тобой есть такой господин, что, лишь чуть притомишься,Колет тебя острием; а отстанешь, так он подгоняет!Смотришь картины ты Павсия[446], к месту как будто прикован.Что ж, ты умнее меня, коли я, на цыпочки ставши,Пялю на стенку глаза, где намазаны красным и чернымРутуба, Фульвий и Плацидеян в отчаянной битве?Будто живые они: то удар нанесут, то отскочат!100 Дав засмотрелся на них — ротозей он; а ты заглядишься —Дело другое: ты тонкий ценитель художества древних!Я на горячий наброшусь пирог — ты меня обругаешь;Ну, а тебя от пиров спасает ли дух твой высокий?Я понимаю, что мне обжорство гораздо опасней, —Я ведь спиною плачусь! Но и ты дождешься расплатыЗа разносолы твои, на которые тратишь ты деньги;Горькой становится сласть, когда она входит в привычку,И не стоит на неверных ногах недужное тело!Раб твой, скребницу стянув, променяет на кисть винограда —110 Он виноват; а кто земли свои продает в угожденьеЖадному брюху, тот раб или нет? Да прибавь, что ты домаЧасу не можешь пробыть сам с собой, а свободное времяТратишь всегда в пустяках! Ты себя убегаешь и хочешьСкуку в вине потопить или сном от забот позабыться,Только напрасно! Они за тобой — и повсюду нагонят!