Сочинения

Гораций

Что? Хорош ли был ужин счастливчика Насидиена?

Я за тобою вчера посылал; но сказали, что с полдня
Там ты пируешь.

Фунданий

Ужин чудесный был! В жизнь мою, право,

Лучше не видывал я!

Гораций

Расскажи мне, ежели можно,

Что же прежде всего успокоило ваши желудки?

Фунданий

Вепрь луканийский при южном, но легком пойманный ветре —

Так нам хозяин сказал. Вокруг же на блюде лежали
Репа, редис и латук, — все, что позыв к еде возбуждает:
Сахарный корень, рассол и приправа из винного камня.
10 Только что снят был кабан; высоко подпоясанный малый
Стол из кленового дерева лоскутом пурпурным вытер,
А другой подобрал все отбросы, какие могли бы
Быть неприятны гостям. Потом, как афинская дева
Со святыней Цереры, вступил меднолицый гидаспец[449]
С ношей цекубского; следом за ним грек явился с хиосским[450],
Чистым от влаги морской. Тут хозяин сказал Меценату:
«Есть и фалернское, есть и альбанское, если ты любишь».

Гораций

Жалкое чванство богатства! Однако ж скажи мне, Фунданий

Прежде всего: кто были с тобою тут прочие гости?

Фунданий

20

Верхним был я, Виск подле меня, а с нами же, ниже,Помнится, Варий; потом, с Балатроном Сервилием рядом,
Был и Вибидий: обоих привез Меценат их с собою!
Меж Номентана и Порция был наконец сам хозяин;
Порций нас тем забавлял, что глотал пироги, не жевавши.
А Номентан был нарочно затем, чтоб указывать пальцем,
Что проглядят; ведь толпа — то есть мы, все прочие гости, —
Рыбу, и устриц, и птиц не совсем различала по вкусу:
Был этот вкус не такой, какой в них обычно бывает,
Что и открылось, когда он попотчевал нас потрохами
30 Ромба и камбалы; я таких не отведывал прежде!
Далее он объяснил нам, что яблоки, снятые с ветвей
В пору последней луны, бывают красны. А причину
Сам спроси у него. Тут Вибидий сказал Балатрону:
«Коль не напьемся мы в дым, мы, право, умрем без отмщенья!»
И спросили бокалов больших. Побледнел наш хозяин.
Ведь ничего не боялся он так, как гостей опьянелых:
Или затем, что в речах допускают излишнюю вольность,
Или что крепкие вина у лакомок вкус притупляют.
Вот Балатрон и Вибидий, за ними и мы, с их примера,
40 Льем вино — бутыли вверх дном! — в алифанские кружки!
Только на нижнем конце пощадили хозяина гости.
Тут принесли нам мурену[451], длиною в огромное блюдо:
В соусе плавали раки вокруг. Хозяин сказал нам:
«Не метала еще! Как помечет, становится хуже!
Вот и подливка при ней, из вепафрского сделана масла
Первой выжимки; взвар же — из сока рыб иберийских
С пятилетним вином, не заморским, однако, а здешним.
А уж в готовый отвар и хиосского можно подбавить,
Белого перцу подсыпать и уксуса капнуть, который
50 Выжат из гроздий Метимны одних и, чистый, заквашен.
Зелень дикой горчицы варить — я выдумал первый;
Но морского ежа кипятить непромытым — Куртилий
Первый открыл: здесь отвар вкусней, чем рассол из ракушек».
Только что кончил он речь, как вдруг балдахин над гостями
Рухнул на стол, между блюд, поднимая облаки пыли
Мерной, какую в кампанских полях аквилон воздвигает
Мы испугались, но, видя, что все бы могло быть и хуже,
Развеселились опять; один лишь хозяин, поникнув,
Плакал, как будто над сыном единственным, в детстве умершим!
60 Как знать, когда бы он кончил, когда б мудрецом Номентаном
Не был утешен он так: «О Фортуна! Кто из бессмертных
К смертным жесточе тебя! Ты рада играть человеком!»
Варий от смеха чуть мог удержаться, закрывшись салфеткой.
А Балатрон, всегдашний насмешник, воскликнул: «Таков уж
Жребий всех человеков; такая судьба их, что слава
Им за труды никогда не заплатит достойной наградой!
Сколько ты мучился, сколько забот перенес, беспокойства,
Чтобы меня угостить! Хлопотал, чтоб был хлеб без подгару,
Чтобы подливки приправлены были и в меру и вкусно,
70 Чтобы слуги прилично и чисто все были одеты;
Случай — и все ни во что! Вдруг, как насмех, обрушится сверху
Твой балдахин или конюх споткнется — и вдребезги блюдо!
Но на пиру, как в бою, в неудаче сильней, чем в удаче,
Истинный дар познается хозяина и полководца».
«О, да исполнят же боги тебе все желания сердца,
Муж добродетельный! Добрый товарищ!» — так с чувством воскликнул
Насидиен и обулся, чтоб выйти. А гости на ложах
Ну шептаться друг с другом, кивая с таинственным видом!

Гораций

Впрямь никакого бы зрелища так не хотелось мне видеть!

80 Ну, а чему же потом вы еще посмеялись?

Фунданий

Вибидий

Грустно служителям сделал вопрос: «Не разбиты ль кувшины?
Иначе что же бокалы гостей… стоят не налиты?»
Захохотал Балатрон, остальные — за ним; в это время
Снова вступает Насидиен, но с лицом просветленным
Точно как будто искусством готов победить он Фортуну.
Следом за ним принесли журавля: на широком подносе
Рознят он был на куски и посыпан мукою и солью.
Подали печень от белого гуся, что фигами вскормлен,
Подали плечики зайца — они ведь вкуснее, чем ляжки
90 Вскоре увидели мы и дроздов, подгорелых немножко,
И голубей без задков[452]. Претонкие лакомства вкуса,
Если бы пира хозяин о каждом кушанье порознь
Нам не рассказывал все: и откуда оно и какое, —
Так что их и не ели, как будто, дохнувши на блюда,
Ведьма Канидия их заразила змеиным дыханьем!