Сочинения

Да, естественно, настоящее мне причиняет боль, я страдаю, будучи разлучен, дай бог, на короткое время, с тем, кто был мне не только другом, но и верным <243a> сотрудником; я думаю, что даже Сократ, великий провозвестник и учитель добродетели, понял бы это, насколько я могу судить о нем, полагаясь на свои знания, имею в виду достоверность Платоновых сочинений. Во всяком случае, эти слова: "...Еще более трудно казалось мне справедливо вести политические дела, ибо без хороших друзей и верных товарищей ничего невозможно сделать, найти же их отнюдь не просто"[917]. Если Платон считает это более трудным, чем перекопать Афон[918], <243b> то на что можем надеяться мы, чья мудрость [σύνεώς τε και γνώμης] куда ниже, чем его в отношении к Богу. Дело обстоит так не только когда я думаю о помощи в управлении, которую мы оказывали друг другу и которая делала нас способными легче переносить происходящее или предпринимаемое нашими врагами, но также и потому, что мне суждено вскоре лишиться того, кто был всегда единственным источником радости <243c> и тепла для меня, а потому, естественно, уязвлено и ранено мое сердце[919]. На какого друга смогу взглянуть как на преданнейшего так же, как на тебя? С кем еще меня сможет связать такая искренняя и чистая дружба? Кто даст мне разумный совет, кто доброжелательно выругает, кто вольет в меня силу к благодеяниям без самонадеянности тщеславия, кто будет говорить откровенно, удалив горечь из слов, <243d> как те врачи, что удаляют из лекарств тошнотворное, оставляя сладостное[920]? О, каким благом было для меня снимать плод твоей дружбы! А теперь я разом лишен всего, и какими словами восполню потерю? Увы мне, в то время, когда есть опасность, что отброшу я эту жизнь, разве что желание тебя, мысли о тебе и твоя кротость[921] убедят меня успокоиться и достойно снести всё, что пошлет Бог[922]. Ибо согласно с волей Бога <244a> наш самодержец замыслил это, как и все остальное. Что же я должен думать, какие заклинания искать, чтобы убедить душу смирить бушующие страсти? Повторить ли слова Замолкиса[923] — имею в виду те фракийские эподы, которые принес в Афины Сократ, сказав что должен прочесть их над славным Хармидом, прежде чем исцелит его головную боль[924]. Или же нам не следует приводить их в движение, как большую машину в малом театре, ибо они чересчур велики для нас <244b> и предназначены для сильнейшего. Или из деяний древних, чья слава всем известна, как сказал поэт[925], сорвать нам, как прекрасные цветы с разновидных и многоцветных лугов, некоторые повести, и да очаруемся мы ими, прибавив к ним нечто из философии. Как определенные вещества [φάρμακα] смешиваются с тем, что чересчур сладко, уничтожая приторность, так же и мы, добавив к этим повествованиям нечто из философии, избавимся от видимой тягостности истории древних <244c> и избежим избыточной болтовни.

Что же я прежде, что после и что наконец расскажу вам[926]

?

Скажу ли я, как Сципион, любивший Леллия и любимый им в равную меру[927], не только наслаждался общением с ним, но и не предпринимал ничего, прежде чем не посовещается с ним и не получит от него совета, что должно делать. Благодаря этому, я полагаю, завистливые клеветники распустили молву, что именно Леллий — автор, Сципион же <244d> — всего лишь актер. То же могут болтать и о нас, и я не только не возмущен этим, но и полон радости. Ибо познать благо другого, как учил Зенон, есть признак большей добродетели, чем знание того, <245a> что ты должен делать сам; так он изменил сказанное Гесиодом, ибо сказал: "Тот наилучший меж всеми, кто доброму верит совету"[928], вместо: "...кто обо всяком думает сам"[929]; это изменение меня не радует. Ибо я убежден, что более истинно сказанное Гесиодом, а лучше обоих был Пифагор, автор поговорки "У друзей все общее"[930]. <245b> Под всем он не подразумевал лишь деньги и имущество, но и ум, и общение умов [φρονησεως κοινωνίαν], так что сколько бы ты ни советовал, ничуть не меньше я слушаюсь; и во всех тех случаях, когда я был актером, ты естественным образом имел равную часть. Честь совершённого может показаться принадлежащей одному из нас, в действительности же она принадлежит обоим, так что завистнику нечего вытаскивать из этих сплетен.