Сочинения Козьмы Пруткова

Ликуй, парнасский бог! — Прутков уж нынь пиит!

 Для росских зрелищей «Амбицию» чертит!..

Хотел он, знать, своей комедией робятской

Пред светом образец явить амбицьи хватской!

 Но   Аполлон   за   то,   собрав   «прутков»   длинняе,

 Его с Парнаса вон! чтоб был он поскромняе!

Не скрываю (да и зачем скрывать?!) этой эпиграммы, порожденной явною завистью. Ты согласишься с этим, когда сам прочтешь «Амбицию» (К сожалению,   эта комедия   не найдена в бумагах покойного Козьмы Пруткова).

Представляю на твой суд оперетту: «Черепослов, сиречь Френолог», которая написана отцом уже в старости. Шишков, Дмитриев, Хмельницкий достойно оценили ее; а ты обрати внимание на несвойственные старику: веселость, живость, остроту и соль этой оперетты. Убежден, что по слогу и даже форме она много опередила век!.. Умный Дмитриев написал к отцу следующую надпись:

Под снежной сединой в нем музы веселится,

И старости — увы! — печальные года

Столь нежно, дружно в нем с веселостью роднятся,

Что — ах! — кабы так было завсегда!

Несмотря на такую оценку нашего поэта-критика, я не решался печатать «Френолога». Но недавние лестные отзывы их превосходительств, моих начальников, ободрили меня. Читатель, если будешь доволен, благодари их! — До свиданья!

Твой доброжелатель

КозьмаПрутков.

11 апреля

1856 г. (annus, i).

ЧЕРЕПОСЛОВ, СИРЕЧЬ ФРЕНОЛОГ

 Оперетта в трех картинах

Сочинения Петра Федотыча Пруткова (отца)

Картина I: Череп    жениха.

 Картина II:    Пытка.

Картина III: Суженый

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Шишкенгольм,    френолог.    Старик бодрый, но плешивый; с шишковатым черепом. Мина    Христиановна,    жена   Шишкенгольма. Седая, но дряхлая.

 Лиза, дочь Шишкенгольмов. Полная, с волнистыми светлыми волосами и с сдобным голосом.

 Иванов, фельдшер.    В услужении   у Шишкенгольмов   и   надзиратель над его учениками.

Фриц и Густав, немцы   16-ти   лет, обучающиеся   у Шишкенгольма.   Они   в куртках, коротких штанах, без галстухов, с отложными воротничками рубашек.

Касимов, отставной гусар. В венгерке, лысый, без парика.

Вихорин,   гражданский чиновник. Лицо бритое, лысый, в парике.

Иеронимус-Амалия     фон     Курцгалоп,     гидропат.     Лет 46-ти;   худой,   длинный; лицо   морщинистое;   волосы   жидкие,   вылезшие: оттого лоб его высокий.

Действие происходит в С.-Петербурге.

КАРТИНА I. ЧЕРЕП ЖЕНИХА

Сцена представляет учебный кабинет Шишкенгольма. Задняя стена в полках с книгами; в середине ее дверь; над дверью огромный бюст Галля, с подписью его имени золочеными крупными немецкими буквами. Шишкенгольм сидит в старом вольтеровском кресле посреди сцены, рассматривая человеческий череп, исчерченный по науке Галля. Мина Христиановн а, вправо от него, вяжет чулок. Лиза — влево от него, сидит у стола, на котором книги, бумаги и гипсовая модель человеческого черепа на подставке. Она перелистывает книги, всматривается в разные части этого черепа и пишет. Иванов, у задней стены, позади стола, при котором занимаются Фриц и Густав; он стоит, скрестив руки на груди, опершись спиною на полки с книгами. Фриц и Густав сидят у противоположных концов этого стола, твердя из книг уроки полушепотом. Продолжительная тишина, нарушаемая только полушепотом Фрица и Густава и перелистыванием книг Лизою. Иванов задремал, поскользнулся и едва удержался на ногах, опершись обеими руками, позади себя, на полки с книгами; от этого несколько толстых фолиантов падают на пол с шумом. Все пугаются, вздрагивают и оборачиваются к Иванову.

Иванов (тоже испугавшийся)

Раз!.. Ведь надо же случиться! (Подымает книги и расставляет их по местам.)

Шишкенгольм

 (подняв очки на лоб и оборотившись к Иванову)

Dummer Mensch,  скот!..  Так ты  руководствуешь моих питомцев?! Я тебя выгоню!

Опять все принимаются за занятия. Устанавливается прежняя тишина. Но с Ивановым повторяется то же несчастие, хотя он не дремал, а только оперся на полки с книгами. Снова несколько книг падают с шумом. Шишкенгольм, Мина Христиановна и Лиза вскакивают в испуге. Фриц и Густав фыркают. Иванов раздражен своим несчастьем.

Иванов (с негодованьем)

Тьфу, и во второй!.. (Дерет за вихры Фрица и Густава.)

Лиза (сдобным голосом, презрительно)

Русский мужик!

Шишкенгольм,   Мина   Христиановна

и   Лиза

(поют хором, обратившись к Иванову)

Спокойствие занятий