Сочинения в 3 томах. Том 2: Земля Санникова. Рудник "Убогий". Тепловая шахта

После обеда были взяты еще двенадцать проб из глубоких горизонтов новых работ, где ночью побывал маркшейдер. Эксперты вернулись с рудника только в семь часов вечера, и прогулка Борка с Мариной Львовной опять не состоялась. Молодая женщина прогуляла полтора часа в одиночестве, ломая себе голову сначала над причиной неаккуратности англичанина, а потом и над причиной его отсутствия. Раздосадованная, в очень скверном расположении духа, она вернулась в сумерки домой. Михаил Петрович ждал ее с ужином. Голодный и сердитый, он встретил ее упреками. Разразилась крупная супружеская ссора.

А эксперты в это время спокойно ужинали у управляющего; Лидия Николаевна была более разговорчива в этот вечер и заинтересовала Борка, который обратил внимание на ее спокойную, невызывающую красоту, рассудительную речь, полное отсутствие кокетства и мысленно сравнивал ее с женой химика.

И еще целых три дня продолжалась та же история. Борк и Грошев с утра уезжали с Бубновым на рудник, где облазили все забои новых работ и из каждого брали пробу. Они обнаружили даже несколько из замаскированных бедных забоев, и штейгеру удалось подзолотить папиросой только два из них. Он понимал, что пробы получатся очень пестрые и в общем неважные. Повторить подсолку через ружье не было возможности, так как вторичное прекращение работ на ночь могло дойти до сведения экспертов и возбудить их подозрения. Грошев уже спрашивал, почему рудник не работал в ночь перед их первым посещением для взятия проб, и Бубнову пришлось соврать, что это было необходимо для того, чтобы маркшейдер мог исправить и закончить съемку плана рудника для точного нанесения мест взятия проб. Эксперт заметил, что такая точность им не нужна, и просил впредь не останавливать работы ради их посещений. Теперь Кузьмин мог пользоваться только обеденным перерывом и успевал подзолотить только два-три забоя в то время, когда гремели взрывы и его выстрелы не обращали на себя внимания.

Все эти дни Марина Львовна аккуратно ходила в лес в надежде встретить Борка в условленное время. Но англичанин вынужден был подчиниться желанию Грошева поскорее закончить взятие проб, и они возвращались с рудника лишь в сумерки. Марина Львовна приходила в отчаяние; так быстро и хорошо начавшийся флирт оборвался, и она не знала, чему приписать это. Она думала, что Борк мог бы вернуться с рудника раньше, если бы очень хотел ее видеть; ведь они условились так определенно. Она находила его поведение после всего, что было раньше, по меньшей мере странным и ломала себе голову над вопросом, что следует предпринять, чтобы возобновить флирт.

Закончив взятие проб, эксперты опять разделились. Грошев продолжал изучение новых работ, а Борк начал помогать Фернеру, заваленному пробами, чтобы скорее выяснить результаты анализов. Увлекаясь работой, он засиживался в лаборатории до тех пор, пока от управляющего не приходили звать ужинать. И еще два дня Марина Львовна гуляла в одиночестве.

На третий день она не выдержала; узнав от мужа, что англичанин проводит все время за пробами, она оделась для прогулки и около шести часов вечера подошла к открытому окну лаборатории, возле которого Борк перемешивал истолченные пробы.

— Яков Григорьевич, здравствуйте! Я жду вас уже шестой день для обещанной прогулки, — сказала Марина Львовна с упреком.

Англичанин вскочил и с видимым смущением ответил:

— Добрый вечер, Марина Львовна! Не знаю, как и оправдаться перед вами. Но Грошев затеял такую спешку, что я никак не мог вырваться все эти дни.

— И в лаборатории вас удерживает тот же Грошев до сумерек? — улыбнулась Пузикова.

— Ну, конечно, все он же! Ему нужно скорее знать результаты проб. Впрочем, мы сегодня кончаем, и через пять минут я буду к вашим услугам.

— Хорошо! Я буду ждать вас возле дома управляющего.

Но Марине Львовне опять не повезло. Когда Борк вышел из лаборатории, он неожиданно наткнулся на Михаила Петровича, направлявшегося тоже к управляющему и сейчас же затеявшего разговор о результатах проб, крайне его интересовавших.

При виде мужа Пузикова сообразила, что он теперь не отстанет от англичанина и что ей не удастся поговорить с Борком наедине.

— Михаил Петрович, — обратилась она к мужу, — мы собрались гулять до ужина, пригласи Николая Константиновича.

Но Репиков, услышавший голоса через открытое окно своего кабинета, появился у окна со словами:

— Я сейчас выйду, господа! Очень рад проветриться.

Прогулка вчетвером доставила Марине Львовне мало удовольствия. Ее супруг все время говорил о пробах, рассказывал о своих приемах опробования, убеждал Борка применить их, спорил, горячился и надоел остальным ужасно. Сославшись на усталость, Пузикова не пошла далеко и на обратном пути, пропустив мужа с Борком вперед, обратилась к Репикову с упреком:

— Николай Константинович! Я нахожу, что вы отступили от той программы, которую рекомендовали всем служащим по отношению к экспертам, и что дело страдает от этого.

— Как так? — удивился управляющий.