Сочинения в 3 томах. Том 2: Земля Санникова. Рудник "Убогий". Тепловая шахта

Он помог Марине Львовне освободиться от тяжелой, грубой куртки, и она осталась в легкой блузке, обтянувшей ее красивый бюст. Борк вспомнил вчерашнее видение, и его сердце учащенно забилось.

— Вы устали? — спросил он.

— И как еще! Вверх — вниз, вверх — вниз, и по льду, и через лед, и через мокрые места! Но только в этом красивом зале для нас не приготовлены стулья и сесть негде. А ждать на ногах, пока вернутся остальные, сил не хватит. Я готова сесть на пол.

— В таком случае сиденье найдется.

Борк отдал Марине Львовне свою свечу и разостлал на полу брезентовые куртки, на которые она и опустилась со вздохом облегчения.

— Место есть и для вас, Яков Григорьевич! Сидеть, конечно, неудобно, в особенности тому, у кого ноги длинные.

Англичанин сел рядом с ней, взял у нее свечу и вставил ее в щель между бревнами на полу.

— Я хотела просить вас, Яков Григорьевич, о большом одолжении, — сказала Марина Львовна, поднимая к лицу Борка свой лучистый взор.— Вчера ведь кончили все пробы и перемол. Скажите мне по секрету, каково ваше мнение о богатстве нашего рудника. Вы же знаете, почему это меня интересует.

— Пробы получились очень пестрые, Марина Львовна, есть богатые, но много бедных. А вчерашний перемол дал малоутешительные результаты.

— То есть наше дело плохо? Покупать рудник не стоит? — вздохнула Пузикова.

— Нет, такой приговор будет еще преждевременным. Экспертиза далеко не кончена, нужно еще и еще смотреть, искать, выяснять. Мы повторим некоторые пробы. Грошев исследует старые работы, где жила была так богата, осмотрит другие отводы владельца, а я буду изучать старые дела фабрики, старые планы рудника, отчеты.

— О, так что можно еще надеяться на благоприятный отзыв? Как я буду рада уехать отсюда!

— Но, мне помнится, вы очень расхваливали и местность, и климат, и веселую жизнь на руднике.

— Ну, теперь вы сами можете судить обо всем этом, Яков Григорьевич. Я, конечно, немного преувеличивала все по своей восторженной натуре, — ответила Пузикова немного сконфуженно.

Борк улыбнулся, наклонился к Марине Львовне и взял ее руку.

— Я ответил на ваш вопрос, Марина Львовна, выдал вам секрет, который прошу не разглашать. Теперь ваша очередь: мой вопрос — я люблю вас — все еще ждет ответа.

Вместо ответа молодая женщина охватила обеими руками голову Борка, притянула ее к себе, и губы их встретились в горячем поцелуе. Нечаянным или умышленным движением ноги она опрокинула и погасила свечу. Белый зал погрузился в мрак, но торжественную тишину его, установившуюся с тех пор, как перестали стучать по камню кайлы и балды и грохотать взрывы, нарушали не только обычные звуки —

тиканье далекого перфоратора, потрескивание крепи, шорох камня, сорвавшегося с соседнего завала. В темноте слышались поцелуи, вздохи, страстный шепот.

Но вот из штрека донеслись глухие голоса, и в белом зале чиркнула спичка и вспыхнул огонь, осветив женщину, сидевшую на полу и оправлявшую свою растрепанную прическу.

Когда на куче завала загрохотали камни и на нависших глыбах заплясали отблески свечей, Марина Львовна быстро вскочила. Отдавая Борку последний поцелуй, она прошептала:

— Теперь я уверена, что из любви ко мне ты дашь хороший отзыв о руднике!

— О, самый лучший, какой только смогу, моя дорогая.

Марина Львовна, уловившая иронию в этих словах, добавила:

— Дай мне честное слово!

— Честное слово джентльмена! Но я надеюсь, что мы увидимся еще в более удобной обстановке?

— Конечно, постараемся устроить это.

Когда Грошев, штейгер и рабочие с мешками руды появились в белом зале, Борк и Пузикова надели свои куртки и потихоньку пошли вперед к выходу. Проходя мимо того места, где они сидели, Грошев увидел на полу красную ленточку. Он ехидно улыбнулся, нагнулся мимоходом, поднял ленточку и сунул в карман.

Из старых работ спустились в новые и вышли, как в прошлый раз, по шахте на противоположный склон горы. Но для обратного пути вместо с идейки и трехшпанки был подан тарантас, и Пузиковой пришлось ехать не вдвоем с Борком, а вместе со всеми.

— Что же, довольны ли вы прогулкой, понравились ли вам чудеса подземного мира? — спросил ее Грошев.

— Я, конечно, устала от ходьбы, но очень довольна. Я видела много интересного, испытала новые ощущения.

— Например, в белом зале?

— Да, и в белом зале, — смело ответила Марина Львовна, не смущаясь намеком инженера. — Я слышала там какой-то далекий странный стук и очень испугалась, вообразив, что вас завалило и вы зовете на помощь. Яков Григорьевич разъяснил мне, что это стучит перфоратор. И давно я так не смеялась, как в ледяной галерее, когда вас протаскивали в узкое отверстие.

— Белый зал замечательное место в разных отношениях, — заметил Борк с улыбкой.

— Словом, были и сильные впечатления, и приключения, но все кончилось к общему удовольствию, — вставил Бубнов.— И если пробы, которые взял Иван Петрович, окажутся богатыми, то этот день можно отметить в летописи «Убогого» рудника как особенно счастливый.

XI