Сочинения в четырех томах. Том 3

Я сидел на траве на берегу канала и дрожал. Кто-то накинул мне на плечи пальто. Было очень много народа, и люди все прибывали, черные фигурки на фоне темной, испещренной бликами света воды, фигуры, освещенные с одной стороны фарами автомобиля, который съехал вниз по колее, пробитой в траве «роллсом». Машина стояла у самой воды, освещая место, где затонул «роллс». Под водой у самого берега проступал серебристый ободок заднего стекла. Было видно, как плещется вода в зияющей дыре, через которую мои спасители извлекли меня на свет Божий. Больше ничего не было видно, лишь чернота и вода.

Какой-то молодой человек, раздевшись до подштанников, вызвался пролезть через заднее стекло и попытаться спасти остальных. Люди пробовали отговорить его, но он все-таки полез в воду.

Я наблюдал за этой сценой, как в тумане, без эмоций. В дыре появилась его голова, и несколько рук протянулось на помощь. Они вытащили Вьерстерода и опустили на землю.

— Искусственное дыхание, — сказал кто-то. — Поцелуй жизни.

Целовать Вьерстероде! Что ж, если кому хочется, пусть целует.

Молодой человек отправился за Россом. Он нырял за ним дважды. Настоящий храбрец! Ведь «роллс» в любой момент мог перевернуться, и он очутился бы в ловушке. Все же люди, с пьяной восторженностью подумал я, удивительные существа.

Холод проникал в каждую клеточку тела. Он шел от земли, на которой я сидел, он был в пронизывающем ветре и в мокрой одежде, намертво прилипшей к телу. У меня вдруг сразу все заболело, и чем дальше, тем хуже. Шум в ушах был поистине оглушающим. Самое время выветриться алкоголю. Самое время выпить и согреться.

Я лежал на траве, под голову мне подсунули что-то мягкое. Голоса звенели надо мной, вопрошающие и озабоченные.

— Как это случилось?

— Уже вызвали «скорую»…

— Все, что ему нужно, это чашка горячего крепкого чаю.

— Как ужасно, что ваши друзья…

— Вы слышите? Как вас зовут?

Я не отвечал. Не было сил. Обойдутся и без меня. Не надо двигаться и сопротивляться… Пусть старый враг, алкоголь, получит все, что от меня осталось.

Закрыл глаза. Мир быстро отступил куда-то.

— Он потерял сознание, — произнес чей-то отдаленный голос.

В ту секунду это было неправдой. Но еще через мгновение именно это и произошло.

Глава 15

Я находился в длинной, плохо освещенной комнате, тесно уставленной рядами кроватей, на которых лежали неподвижные тела в белом. Я, тоже в белом, был втиснут в узкую и жесткую, как цемент, койку. В голове, торчащей из-под одеяла, стучало и звенело, словно к уху приставили паровой молот. Детали ночного кошмара постепенно превращались в удручающую реальность. И вот результат: больничная палата, все тело в синяках и тяжелейшее похмелье.

Приподняв руку, я взглянул на часы. Без десяти пять. Даже это слабое движение отдалось болью во всем теле. Я тихо опустил руку на простыню и попытался снова погрузиться в сон.

Не получилось. Слишком много проблем. Слишком много потребуется объяснений. Надо решить, когда можно говорить правду, а когда несколько исказить факты. Для этого необходимо иметь ясную голову. А не вязкую трясину вместо мозгов.

Попробуем по порядку восстановить события вчерашнего вечера. Интересно, чем бы закончилась поездка в «роллсе», если бы я не был так пьян. В странном оцепенении вспомнил, как Росса и Вьерстерода вытаскивали из воды. Если они погибли, в чем я почти не сомневался, то я и никто другой виноват в их смерти. Самое ужасное, это мне безразлично.

Стоило закрыть глаза, и в них снова начинала вертеться проклятая карусель, и шум в голове становился невыносимым. В шесть утра больных разбудили, и палата огласилась кашлем, скрипом кроватей и воркотней. На завтрак принесли паровую треску и стакан слабого чаю. Я попросил воды и чего-нибудь от головной боли. И с сочувствием вспомнил о знакомом, который говорил, что не выносит таблетки «Алка-Зельцер», потому что они какие-то очень шумные.

Палата была оборудована телефоном на контактных роликах, но, несмотря на самые настоятельные просьбы, мне не удалось добраться до него раньше половины десятого. Я сунул в аппарат монетки, извлеченные из мокрых брюк, и позвонил Тонио. К счастью, он оказался у себя в приемной, и секретарша немедленно позвала его, когда я. объяснил, кто звонит.

— Тай! Deo gratia…[10] Где вас черти носят?

— Купался, — ответил я. — Расскажу потом. Как Элизабет?

— В полном порядке. Но ужасно беспокоилась, когда вы не объявились вчера… Где вы сейчас? Почему не позвонили ей?

— Я в больнице при «Юниверсити колледж». Лежу здесь вот уже несколько часов. Меня привезли ночью. Ничего страшного как будто нет.

— Как голова?

— Паршиво.

Он рассмеялся. Прекрасный парень.

Я позвонил в лечебницу и поговорил с Элизабет. Она, конечно же, обрадовалась, что я нашелся, но по несвойственной ее голосу апатии я догадался: ее держат на транквилизаторах. Слишком уж спокойно она говорила. Даже не спросила, что произошло со мной, когда Тонио увез ее в больницу, и не поинтересовалась, где я сейчас.

— Ты не против побыть в лечебнице еще пару дней? — спросил я. — Мне надо утрясти кое-какие дела.