Сочинения в трех томах. Том 1

— Ну что, храбрец, — обратился он к Ма Жуну, — я слышал, ты нашел того, кого надо. Расскажи-ка мне, как все это было.

Ма Жун описал приключения двух последних ночей и заключил:

— Этот Хуан Сань соответствует тому описанию, которое вы, Ваша светлость, дали мне. Более того, те две шпильки ничем не отличаются от рисунка, имеющегося в деле.

Судья Ди одобрительно кивнул.

— Похоже, завтра мы сумеем закрыть это дело. А вы, советник, проследите, чтобы все причастные к убийству на улице Полумесяца присутствовали завтра на утреннем заседании суда.

А теперь, Дао Гань, послушаем, что ты разузнал о госпоже Лян и господине Линь Фане.

Дао Гань подробно рассказал о своем расследовании, упомянув и о ночном покушении, и о своевременном вмешательстве Ма Жуна.

Судья Ди одобрил решение Дао Ганя прекратить наблюдение за особняком Линя впредь до дальнейших распоряжений.

— Завтра, — объявил судья, — мы соберемся, чтобы обсудить дело Лян и Линя. Там я расскажу вам, к каким заключениям я пришел, изучая документы, и что собираюсь предпринять.

Затем судья отпустил помощников и велел старшему писцу принести служебную корреспонденцию, скопившуюся за время его отсутствия.

Новость о поимке убийцы с улицы Полумесяца молнией облетела Пуян. На рассвете огромная толпа задолго до открытия собралась у здания суда.

Судья Ди сел, взял красную кисть и выписал распоряжение начальнику тюрьмы. Двое тюремщиков привели Хуан Саня и бросили его на колени перед помостом. Он взвыл от боли, когда упал на больное колено, но начальник стражи прикрикнул:

— Заткнись и слушай Его превосходительство!

— Как тебя зовут, — спросил судья Ди, — и за какое преступление ты предстал перед судом?

— Меня зовут… — начал было Хуан Сань, но начальник стражи ударил его дубинкой по голове и гаркнул:

— Ах ты, сукин сын! Неуважительно говоришь с судьей!..

— Моя ничтожная фамилия, — злобно произнес обвиняемый, — Хуан, имя — Сань. Я честный монах, ушедший от мирской суеты и живущий подаянием. Прошлой ночью на меня внезапно напал один из служащих суда и почему-то потащил в тюрьму.

— Собачье отродье! — крикнул судья Ди. — Не ты ли убил Чистую Яшму?!

— Не знаю, как звали эту девку — Чистая Яшма или Нечистая Яшма, — угрюмо ответил Хуан Сань, — но знайте, что убийство этой шлюхи из заведения мамаши Бао вы мне не пришьете. Она сама повесилась, и меня в это время там не было. Это подтвердят свидетели.

— Избавь меня от своих грязных историй, — гневно прервал его судья. — Я, вершитель правосудия, утверждаю, что в ночь с шестнадцатого на семнадцатое ты злодейски убил Чистую Яшму, единственную дочь мясника Сяо Фу-ханя!

— Ваша светлость, — отрезал Хуан Сань, — я не слежу за датами, и у меня нет ни малейшего представления, что я делал и чего не делал в тот самый день. Имена, которые вы мне назвали, ни о чем мне не говорят.

Судья Ди откинулся на спинку стула. Он задумчиво поглаживал бороду. Хуан Сань во всем соответствовал его представлению об убийце и насильнике, к тому же у него были золотые шпильки. Но все же он слишком уверенно отрицал свою вину. Неожиданная мысль осенила судью. Он подался вперед и сказал:

— Смотри прямо на своего судью и слушай внимательно, сейчас я освежу твою память. На юго-западной окраине города есть улица мелких лавочников, называется она улицей Полумесяца. На углу этой улицы и узкого переулка стоит лавка мясника. Дочь мясника жила в мансарде расположенного позади лавки склада. Так вот, не ты ли пробрался в комнату девушки по веревке из белья, которая свешивалась из окна? Не ты ли изнасиловал и задушил ее, а потом сбежал с ее золотыми шпильками?

Судья заметил, как в припухшем глазе Хуан Саня что-то промелькнуло. И тут он понял, что это все-таки тот, кого он искал.

— Признайся! — вскричал судья. — Или я допрошу тебя под пыткой.

Хуан Сань пробормотал что-то, а затем сказал громким, уверенным голосом:

— Можешь обвинять меня в чем угодно, чиновная крыса. Но тебе не дождаться, чтобы я сознался в преступлении, которого не совершал!

— Всыпьте этому оборванцу пятьдесят ударов тяжелым хлыстом! — приказал судья Ди.

Стражи сорвали с Хуан Саня одежду, обнажив мускулистое тело. Тяжелый кнут со свистом опустился на спину обвиняемого. Вскоре спина Хуан Саня превратилась в кровавое месиво, кровь забрызгала пол. Но он не кричал, а лишь испускал глубокие вздохи. После пятнадцатого удара он потерял сознание и рухнул вниз лицом о каменный пол.

Начальник стражи привел Хуан Саня в чувство, поднеся к его носу уксус, и протянул ему чашку крепкого чая, но Хуан Сань презрительно отказался.

— Это только начало, — заметил судья. — Если не сознаешься, я подвергну тебя настоящей пытке. Ты крепок, но в нашем распоряжении еще целый день.

— Если я сознаюсь, — прохрипел Хуан Сань, — мне отрубят голову. Если не сознаюсь, умру под пыткой. Я предпочитаю последнее. Уж лучше вытерпеть боль ради удовольствия навлечь на тебя беду, чиновная крыса!

Начальник стражи ударил Хуан Саня рукояткой кнута по зубам. Затем размахнулся, чтобы ударить снова, но тут судья поднял руку. Хуан Сань выплюнул несколько зубов и грязно выругался.