Сочинения. Воспоминания. Письма

А никто из людей не знает, что случится с каждым. Никто из людей не знает, что будет завтра. А уж духи Курмоси узнали и все обсказали Ульгеню. Уж идет Ульгень с котомкой за плечами, а с ним, с большим мешком, шаман Ано. Ульгень-Аргут идет разыскивать дочерей своих. Идет Аргут дорогой пыльною, ноги цепляются за песок, идет наказать виновную. Не может такой обиды простить даже бог добра.

И через три месяца, когда весна пришла в город, когда Анисья Яковлевна переменила любовника, любилась-миловалась теперь с самим протодиаконом соборным, рыкающим, как зверь лесной, за голос и полюбила красавица, и в утробе уже жизнь новая завелась, может быть, с таким же могучим басом, как и у отца – протодиакона, – в это время пришел в город Омск Аргут. С шаманом Ано подошли они к дому священника Варахасия. Кухарка сообщила:

– Там, на кухню, киргизье пришло.

– Гони в шею…

И поперхнулась чаем Анисья Яковлевна, чихнула, как чихают кошки, и сморщила свое круглое личико, румяное, красивое.

– Ты что, олух царя небесного, не слышала, что сказала барыня?

– А вы сами поговорите… Такое нахальное киргизье, не дай господи.

Нехотя встал Варахасий и пошел на кухню.

– Ну я этим негодяям задам перцу. Украсть еще могут…

Около порога стояли два маленьких жалких человека с мешками.

– Чего вам нужно? Проваливай…

– Мы пришел в гости. За дочка пришел.

– Что ты мелешь, киргизская лопатка?!

– Мой дочка Аржани здесь. Хочу говорил.

– Никакой дочки нет. Пошел вон!

– Я хочу говорил с дочкой Аржани…

Взял Варахасий за шиворот и стал толкать Аргута, но почувствовал, что недвижим, как камень, этот маленький человек.

– Мой не уходил, пока свою дочь не видал.

Вернулся Варахасий в столовую и говорит:

– Ступай, там твоя родня пришла. Радуйся, грязный киргиз, отец.

Заплакала Анисья Яковлевна:

– Горе мне, возьмет меня…

– Не плачь, – жалко стало Варахасию свою жену, – авось обойдется. Я откуплюсь… совершенно…

Другим вышел в кухню Варахасий, ласковым. Приглашает гостей:

– Пожалуйте, дорогие гости, чай пить. Не знал я, что родня… пожалуйте.

Прошли гости, положили свои мешки у дверей и сели за стол. Сердито смотрит Аргут на свою дочь. Потом затараторил по-алтайски. Молчит дочь. Налила стаканы. Пьют чай. И говорит Варахасий:

– Как поживаете? Много ли скота? В чем нуждаетесь? Помочь всегда рад, потому что дочерью твоей я доволен. Жена хорошая.

– Знаю я все. Дочь довольная, да я не доволен. Ты мне враг. Ты шаман бога зла – Эрлика, моего врага. Я пришел отнять у тебя мою дочь.

– Никакого Эрлика я не знаю. И не шаман я, а священнослужитель в православном христианском храме.

– Да, да, знаю. Шаман Христос – помощник Эрлика, моего врага, бога зла.

– Да ты что?! Христос – Сын Божий, Бог наш…

– А ты знаешь, кто я? Я бог, создатель всей жизни. Ульгень и Эрлик, мы двое, всю жизнь создали на земле.

Ошалел Варахасий от таких слов, поставил блюдце с горячим чаем так быстро, что волны заплескались в нем, как в озере в бурю.

– Да ты сумасшедший.

– Духи Курмоси говорили мне о ваших капищах. Слышал, что такое вы. Вы обманщики, лжецы. Вы помощники моего врага Эрлика. Ваш Христос проповедовал любовь к врагам…

Выпучил Варахасий глаза. Киргиз говорил злобно, правильным русским языком.

– Враг золота… А что вы сделали из Христа, из его учения? Вы построили капища, поставили идолов. Вы, шаманы Эрлика, стучите в бубны, и бубны ваши – из меди колокола.

– Постой, постой. Подожди немного…

– Надоела мне ваша людская продажная жизнь из-за денег. Золото – новый создатель жизни. И вы идете против меня с Эрликом, из железа создаете машинную жизнь. Не позволю победить себя, бога добра, создателя жизни на земле. Аты, Аржани, за свою жизнь с врагами ты будешь деревянной куколкой.

И на стуле уже не было Анисьи Яковлевны, а лежала маленькая черная куколка размером в три вершка.

– Возьми, Ано, мою дочь Аржани. Здесь нам больше нечего делать. Пойдем собирать остальных дочерей.

Стукнули двери. Ушли гости. Неподвижно сидел Варахасий, потом ударил кулаком по столу, кулак попал в блюдце с чаем. Брызгами полетела вода, блюдце раскололось.

– Черт знает, что за чертовщина.

А жены нет… а дети за столом… Взвыл злобным воем Варахасий.

Женитьба Ичменева

И опять в вагоне, в купе первого класса, едут дочери Ульгеня. Забыли свой Алтай, привыкли дышать тяжелым порченым воздухом.

Сидит Ичменев. Важно положил ногу на ногу. На пальце сверкает до неприличия большой бриллиант. Сразу оценила Ичменева новая знакомая, красавица артистка Тина Ар. Щебечет птичкой Тина Ар. Глазами сверкает, словно светляк в темноте. Много женщин любил Ичменев, а такой не видел. Сразу почувствовал, что любовь пришла и разливается по всему телу, по всем жилкам. Первая ночь прошла спокойно, в разговорах. Все попытки Ичменева были безрезультатны. Тина Ар – опытная женщина, не менее семисот мужчин переменила. Любовь для нее – деньги. И потому только один поцелуй был разрешен. Тараторила Тина Ар, рассказывала о своей театральной жизни. Каждое слово было словно стук пишущей машинки.

На полу лежала брошюра Лафарга, и топтала ногой Тина Ар нужные важные слова мудреца.