Сочинения. Воспоминания. Письма

– Мы – летчики адмирала Колчака, летим усмирять деревню Чураево, бунт там староверы подняли, не хотят власть адмирала Колчака признавать. Бросим мы там несколько бомб – и кончено с мятежниками, время у нас дорогое, прикажи-ка барашка заколоть.

Спокойно строгал палочку Куано и сказал:

– Хорошо, мы угощаем всех гостей.

И вот уже варится барашек, расположились гости в юрте, пьют кумыс и дожидаются угощения.

Куано сказал:

– Хочу с духами кормосы о вас поговорить.

– Что же, разговаривай.

В шаманской одежде, с бубенцами, бусами, лентами, в большой бубен забил шаман Куано, завертелся, стал звать духов кормосы, и прилетели духи Курмоси и сообщили все, что знали они о неведомой птице. Остановился шаман Куано и сказал:

– Я разговаривал с духами Курмоси, и они мне сказали: «Эта птица не улетит из аула Каштара, останется здесь умирать, здесь умрет птица – творение Эрлика».

На зеленом ковре на круглых ногах стояла железная птица.

Загудел мотор, завертелся пропеллер, побежала птица и не поднялась. И так гудел мотор три дня. Бегала птица взад, вперед и не могла подняться. А потом уставшие, озлобленные, потные сказали:

– Нужно ехать за бензином.

– Отсюда выхода нет, – говорит шаман Куано, – разлилась река Чаркиш и тропу затопила.

И случилось так. Когда отдыхали гости в юрте, маленький мальчик, сын Куано, играл шариком, что лежал в юрте гостей. Заглянул в юрту Куано, посмотрел на своего сына, радостно улыбнулся: пусть играет, не буду мешать. И ушел Куано. Случилось то, что должно было случиться, – загремел гром, и не стало юрты Куано, и не стало гостей, и не стало сына – на земле осталась только яма. Десять телеутов были убиты. Смерть и бедствие принесли прилетевшие из города. Плакали женщины, как умеют плакать только женщины, похоронили умерших, и пошло время Катунь-рекой. Птицу, что стояла беспомощная, жалкая, стали обдирать. Сначала ободрали крылья, вынули восьмиугольное сердце, вынули кишки медные, а из колес сделали телегу.

Вот и все о птице, которая не улетела.

И пришло такое время, когда на голубом небе вновь появилась такая же птица и стала опускаться на зеленый ковер аула Каштара. Не радовались телеуты. Пришла шестая весна, а забыть принесенное птицей горе телеуты не могли. Все было так, как было прежде, – цвели цветы, летали бабочки, горы были отчетливы на голубом небе.

Села птица на круглые ноги, побежала, остановилась, выскочили трое, и даже шаман Куано по-прежнему сидел у юрты и строгал палочку. Так же подошли трое к шаману Куано и сказали:

– Мы здесь отдохнем, потом мы полетим дальше.

– Из аула Каштара не улетит птица. Река Чаркиш залила тропу, и нельзя вам даже пешими покинуть аул Каштара. Если есть у вас шары с громом и огнем, выбросьте в реку Чаркиш, иначе телеуты не могут оказать вам гостеприимства.

– Почему же мы не улетим?

– Маленькая птичка поднимается с места, большой степной дрофе нужен большой разбег. Здесь, в долине, сдохла одна такая птица, и эта обречена на гибель. И, если у вас есть шары с громом и если вы их не выбросите в реку Чаркиш, мы не можем оказать гостеприимства.

– Нет у нас таких шаров.

И пока варился барашек, гости пили кумыс и рассказывали, зачем они прилетели на Алтай.

– Здесь сдохнет ваша птица, творение Эрлика.

Завыла птица, завертела носом и побежала; несколько раз бегала птица и не могла подняться. Хохотал шаман Куано.

– Что я говорил – сдохнет ваша птица! Бегайте, пока не сожрет птица свою пищу и не сдохнет с голоду.

Солнце мигнуло из-за гор красным глазом и скрылось, птица остановилась.

Утром вновь завыла птица, завертела носом и начала бегать. Хохотал шаман Куано:

– Сдохнет с голода!

Но неожиданно плавно поднялась птица и улетела.

Надел свой шаманский костюм Куано, стал вызывать духов кормосы, бил в бубен, и прилетели духи кормосы и спросили:

– Что нужно шаману Куано?

– Почему улетела птица, когда она должна была сдохнуть в ауле Каштары?

И ответили духи Курмоси:

– Первая птица была коршуном, и мы сидели на ее крыльях, как маленькие птички сидят во время полета журавлей, и потому не улетел тот коршун, несущий смерть. Эта же птица – лебедь, эта птица несет радость жизни, и потому мы, духи кормосы, помогали подняться птице.

Тогда вызвал Куано самого Ульгеня, и пришел Ульгень и сказал:

– Я знаю великого шамана Куано и знаю, что по маленькому делу не будет беспокоить меня любимый шаман; о чем ты хочешь спросить меня?

– Почему железная птица, творение твоего врага Эрлика, улетела? Почему помогали улететь духи Курмоси?

И ответил Ульгень: