Сочинения. Воспоминания. Письма

Желая рассеять их подозрение в моей скромности, я присаживаюсь и начинаю поедать все, что мне было подано лакеем.

Разговор о литературе.

– Да, – говорю я, – сибирская литература – это одна из первых в мире. Гении первый сорт: Александр Новоселов, Антон Сорокин, Георгий Вяткин, Всеволод Иванов.

Ауслендер говорит:

– Какая у вас цель выступать в ресторане?

– Цель Антона Сорокина выступать в ресторане такая же, как стилисту Ауслендеру сидеть в ресторане среди военных людей.

– Но ведь нужно знать время и место и нельзя читать философские трактаты перед аудиторией, пришедшей отдохнуть от жизни.

– Да, Антон Сорокин не знает времени и места, когда дело касается всей Сибири.

– Но вы не боитесь быть убитым? Если бы не распоряжение адмирала, офицер, знающий вас как большевика, убил бы вас.

– Я от убийства не застрахован, меня может убить даже тифозная вошь. А если стрелять в художника слова – культурное дело, то я большевик.

Тогда в разговор вступает женщина:

– Скажите, пожалуйста, ваши произведения пользуются успехом? Их можно купить в книжных магазинах?

– О нет, мое имя пользуется презрением. Мои произведения в газетах живут только один день. Слушать правду – неприятная вещь.

– Но зачем же вы это делаете?

– У меня мания величия. Я думаю, что я великий писатель, а может быть, я только хороший счетовод. Другой думает, что он полководец Наполеон, а он только должен быть солдатом.

Начали заминать неприятный разговор, угощать шампанским.

– Хорошо, я не могу отказаться.

Антон Сорокин поднял бокал с шампанским и громко сказал:

– Я, никогда не пивший шампанского, поднимаю этот бокал в такой исключительный момент, когда среди нас присутствует великий человек. Пожелаем же ему, великому адмиралу, возможно скорее быть на своем месте, на корабле, а не томиться в захолустном городишке Омске, где, как известно, нет ни моря, ни кораблей.

Тост Антона Сорокина никто не поддержал. Антон Сорокин сказал:

– Вы все желаете зла адмиралу, томящемуся на суше. Я не хочу с вами разговаривать, не хочу быть в вашем обществе, – и демонстративно пошел к Громову.

Мы вышли. Громов покачал головой:

– С вами опасно ходить. Кончено! Влопаешься как кур во щи. Разве так можно? Сдурели вы, что ли?

А сзади шел Карасев с револьвером. Он был провожатым Антона Сорокина, так как Антон Сорокин не признает самозащиты оружием и сам пользоваться им не может.

Многие говорят – из трусости. Так ли это? Вопрос нерешенный.

Скандал второй

Писатель и председатель Сибоблдумы Александр Ефремович Новоселов был убит выстрелом в спину в загородной роще, в овраге. Приехали на автомобиле, сказали, что вызывают говорить по прямому проводу, и убили предательски.

Новоселова хоронили десятки тысяч людей. И у могилы говорили речи протеста. Антон Сорокин молчал у гроба. Месть Антона Сорокина должна быть другой.

Заседание чехов. Доклад о великом Иоганне Гусе. Генерал Сыровы. Гайда. Колчак со свитой. Янчевецкий. Память Иоганна Гуса почтили вставанием. Потом говорили желающие.

Антон Сорокин сказал:

– О, Иоганн Гус! О, Иоганн Гус! Ты так велик, что твоя слава достигла далекого захолустного города Омска, отстоящего за несколько тысяч верст от места твоей казни. Твои мучения на костре принесли в нашу Сибирь культурные чехи. Время – быстротечная горная река. Преступление ужасно, и мы, культурные люди, не найдем слов, чтобы заклеймить варваров, сжегших великого Иоганна Гуса.

Что сказали эти варвары Средневековья?: «Иоганн Гус, отрекись от ереси, и мы не будем жечь тебя на костре».

Вы все знаете о той христианке, которая, желая угодить Богу, принесла вязанку хвороста.

Мы все слышим из глубины веков голос Иоганна Гуса: «О святая простота!»

Культура в настоящее время стоит на высоте, и нет варваров, нет костров, современные Иоганны Гусы гибнут от нагана, от грошовой пули в спину где-нибудь в овраге, и святая простота несет не охапку хвороста к костру Иоганна Гуса, – святая простота несет грошовую пулю в сердце того, кто умнее. Я говорю о великом сибирском писателе Александре Новоселове, убитом в спину в овраге загородной рощи. Кто из вас, из поколения в поколение несущих легенду об Иоганне Гусе, посмеет не почтить вставанием память писателя Александра Новоселова?

Чехи встали. Колчак со свитой побежал к выходу.

– И если Антон Сорокин живым не дойдет до дома, это ничего. Сжигавшие Иоганна Гуса имен не сохранили. Убившие Александра Новоселова имен не сохранят.

Молчание. Вежливо зовут в комнату. Ну, думаю, кончено, пропал, церемониться не будут.

– Мы знаем вас, вам плохо живется. Мы ценим писателей, художников, вот у нас все имеется, возьмите, сколько вам нужно.

Я взял деньги, краску, ватманскую бумагу; сделано это было не из жадности, на это были особые соображения.

Вечером на другой день у меня сидел Янчевецкий и говорил:

– Вы на закрытый вечер попали благодаря мне, и я не ожидал того, что вы будете себя вести так необдуманно, вас могут ликвидировать. Адмирал Колчак в смерти Новоселова не виновен, все это было сделано без согласия адмирала.