Читаем Сочинения. Воспоминания. Письма полностью

Сочинения. Воспоминания. Письма

– Адмирал имеет право давать звания, на то он и верховный правитель, – капитан опять пристукнул кулаком, – на то он и диктатор.

– В омской тюрьме ночью расстреливают арестантов, подозреваемых в партизанстве. На рассвете военный трибунал приговаривает расстрелянных к смертной казни. В полдень уже известно: расстрелянные не партизаны, а мирные обыватели. Вот и весь кодекс его диктатуры.

Дверь распахнулась, оркестр перестал играть, офицеры вставали, прищелкивая каблуками, отдавая честь.

В кабачок вошли Колчак и Анна Тимирева, сопровождаемые охранниками. Госпожа Тимирева прошла к столику так, словно пронесла хрустальный сосуд.

Маслов, задыхаясь от покорной нежности, не сводил взгляда с властных, веселых ее губ: казалось невероятным, что в пропахшей винным перегаром атмосфере молча улыбается женщина, одно слово которой сделало бы его счастливым.

На сцене опять заиграл оркестрик. Появилась рыжеволосая певичка, объявила надтреснутым голоском:

– «Гори, гори, моя звезда», любимый романс его превосходительства адмирала Колчака…

Адмирал слушал давно позабытый романс, упершись локтями в столик, подавшись вперед; Анна сидела прямо, победоносно, стараясь уловить смысл романса. Слова возникали и таяли – недоговоренные, непрочувствованные, оставляя легкое беспокойство.

– Современный романс на стихи Георгия Маслова, лучшего поэта Сибири, – объявила певичка.

Ее надтреснутый голосок стал унылым и плачущим, мелодия тускло замерцала в прокуренном воздухе. Маслов недовольно завертелся на стуле, к нему подбежал лакей с бутылкой шампанского, завернутой в снеговую салфетку. Хлопнула пробка, взыграла искристая струя.

– Презент от его превосходительства, – шепнул лакей.

– Вроде шубы с барского плеча! – Антон Сорокин поднялся со стула. – Тише, вы, навозники, когда говорит Антон Сорокин – мозговой центр Сибири! Я думаю, я великий писатель, но, возможно, я только хороший счетовод. Другие думают, что они новые Наполеоны, а на деле обыкновенное дерьмо…

В зале стало неприятно тихо, все повернулись к Сорокину.

– Предлагаю тост за такого же великого человека, как я. За адмирала Колчака! Пожелаем адмиралу вернуться на военный корабль, а не томиться в степном городишке, где нет ни моря, ни эскадры.

– Я заткну тебе глотку! – Капитан вскочил со стула.

– Никто не поддерживает моего тоста? Тогда вы желаете зла нашему адмиралу. Я бы на его месте…

Охранники схватили за руки Сорокина, поволокли к выходу. Маслов бросился к столику адмирала.

– Он же безумец, ваше превосходительство! Он поэт, но он безумец. Что скажут иностранцы, если сажают в каталажку поэтов, ваше превосходительство!

– Не трогайте безумцев, – попросила Анна, кладя пальчики на рукав адмирала.

– Оставьте его! – Колчак вынул батистовый платок, брезгливо вытер ладони. – Пойдемте, Анна Васильевна. Здесь душно.

Письма

Вс. Иванов – А. С. Сорокину

09.02.21

1

В Петербурге ни одна душа не спросила об А. Сорокине. Здесь: Ремизов, Мандельштам, Ахматова, Шагинян, Е. Замятин, Блок, Шишков, я и еще, и еще…

Хо-ло-дно только!

У-у-ух!

Вс. Иванов

2

Дорогой Антон Семенович!

Письмо мое залежалось и посылаю сразу два. Получил сейчас от Горького письмо, что мой рассказ «Партизаны» «очень хорош» и т. д., и что он его увозит в Москву и прочее. Это хорошо, так как Горький очень скуп на похвалы. Очень. И похвалам его придают большой вес. Так и я.

Пролеткульт берет выпустить мою книгу рассказов в 160 страниц. И еще одно издательство.

Получил академический паек. И кроме того, пальто, костюм и прочее все. Так что теперь сибирского во мне и на мне очень мало осталось. Э-эх!

Каковы Ваши успехи? Чудачите по-прежнему? Я ни от кого, кроме Рябова-Бельского, не получал об Омске. Да Вы еще сообщили.

Пишите, Антон Семенович.

Получил ли Александр Павлович мое письмо и посылку с журналами. Я рассказ «Партизаны» (около 10 страниц, не более, пожалуй) посвятил ему. А Вам уже посвящу или следующий, или последующий, где больше будет духа антон-сорокинского. С большой любовью вспоминаю о Вас…

3

26.03.21

Милый Антон Семенович!

Пошлю я Вам подряд два письма. Начал собирать я Вам автографы. Собрал среди пролетарских писателей, теперь перейду к буржуазным, так сказать. Вот среди последних есть очень талантливые ребята. Особенно из молодых. Старые уж не годятся.

Пишу роман «Зеленое…». Я, конечно, не напишу о чем. Вы, поди, мою «Фарфоровую-то избушку» искромсали. Но бог с Вами, я человек мирный. Передайте маленькую бумажку Мартынову.

Привет.

Вс. Иванов