Сочиняйте сами

– Вчера вечером. Элис Портер невольно предоставила мне подсказку. Когда я продемонстрировал ей, что ее позиция несостоятельна, и пригрозил, что посоветую вам подать на нее в суд, она ответила, что вы не осмелитесь, но, когда я добавил, что то же самое посоветую и мистеру Имхофу, она встревожилась. Это навело меня на определенные мысли. Подумав немного, я отправил ее домой и сделал то, что мог бы сделать значительно раньше, имейся хотя бы малейший повод подозревать вас. Я прочел вашу книгу «Постучи в мою дверь» или же достаточную ее часть, чтобы заключить, что именно вы написали рассказы, на которых основывались первые три претензии. В ней проявляются все особенности вашего стиля.

– Нет, – произнесла Эми Уинн, – вы знали еще до этого. Вы знали, когда мы собрались здесь в третий раз. Вы сказали, что преступником может быть один из нас.

– То были всего лишь слова. Тогда было возможно все, что угодно.

– Я была уверена, что вы знали, – настаивала она. – И была уверена, что вы прочли мою книгу. Этого я боялась со второго нашего визита, когда вы рассказали о сравнении рассказов. Тогда-то я и осознала, какую глупость совершила, не написав их другим стилем, но я ведь даже не понимала, что у меня есть собственный стиль. Я думала, что им обладают только хорошие писатели. Но я сглупила. Это оказалось моей крупной ошибкой. Так ведь?

Все вытаращились на нее, и неудивительно. По ее интонации и выражению лица можно было бы подумать, что Вулф читает курс по технике писательского ремесла, а она озабочена, правильно ли все понимает.

– Сомневаюсь, что «ошибка» здесь верное слово, – отозвался он. – Пожалуй, некоторая беспечность. В конце концов, до меня эти рассказы никто и не сравнивал, и я не стал бы сравнивать их с вашей книгой, если бы не подсказка мисс Портер. Право, мисс Уинн, я вообще не могу сказать, что вы допустили какие-либо ошибки.

– Нет, допустила, конечно же, – возмутилась Эми Уинн, хотя и ровным голосом. – Вы сказали так лишь из вежливости. Вся моя жизнь была сплошной чередой ошибок. Самая крупная заключалась в том, что я решила стать писательницей, но, конечно же, тогда я была молода. Не возражаете, если я поговорю об этом? Мне хочется поговорить.

– Давайте. Но вас слушают четырнадцать человек.

– Я хочу поговорить с вами. Я хотела сделать это еще с нашего первого визита, когда мне показалось, что вы все знаете. Если бы я поговорила с вами тогда, мне не пришлось бы… делать то, что я сделала. Но мне и в голову не приходило, что вы скажете, будто я не допустила никаких ошибок. Мне не следовало рассказывать Элис о вас. В самом начале вы сказали – я имею в виду сегодня, – что она выдала свою осведомленность о том, что мы вас наняли, когда мистер Гудвин сообщил ей о предложении от газеты, поэтому вы и сосредоточили на ней внимание. Но еще бо́льшую ошибку я допустила раньше, когда она предъявила претензию, что моя книга якобы списана с ее рассказа. Конечно же, я знаю, это было воздаяние мне. Знаю, что заслуживала это. Но после стольких лет, когда я наконец-то издала книгу, и первый ее тираж разошелся, а потом еще три, и она заняла третье место в списке бестселлеров, а затем мой издатель получил письмо от Элис, я просто потеряла голову. Это была ужасная ошибка. Мне надо было дать ей понять, что она ничего от меня не получит, ни единого цента. Пускай бы она осмелилась попытаться обчистить меня. Но я так перепугалась, что уступила ей. Не было ли это ошибкой?

– Если и было, то не столь очевидной, – хмыкнул Вулф. – У нее имелся перевес – особенно после обнаружения рукописи ее рассказа в папке в редакции вашего издателя.

– Но это была лишь часть ошибки, что я подкинула ее туда. Она заставила меня. Сказала, если я не сделаю этого, она расскажет все о претензии к Эллен Стердевант, и, естественно, после этого стало бы известно и о других. И еще она рассказала…

– Боже мой! – застонал Рубен Имхоф и схватил ее за руку. – Эми, посмотрите на меня. Черт побери, да посмотрите же! Так это вы подложили рукопись в папку?

– Мне больно, – только и ответила она.

– Посмотрите на меня! Вы сделали это?

– Я разговариваю с мистером Вулфом.

– Невероятно! – Он снова застонал, но отпустил ее. – Просто невероятно!

– Мисс Уинн, так вы говорили… – напомнил ей Вулф.

– Я говорила, что она рассказала, что́ вложила в конверт, а потом отдала его кому-то на хранение на случай своей смерти. Не понимаю, как вы можете говорить, будто я не допустила ошибок. Я не осознавала, насколько было опасно отдавать ей пишущую машинку, на которой я написала тот рассказ для ее претензии, «Есть только любовь». Мы подумали, что это хорошая идея, чтобы машинка находилась у нее, ведь рассказ написала якобы она, но я не осознавала, что машинка может вывести на меня – купила-то ее я. Я купила ее уже подержанную, но ведь на пишущих машинках где-то ставятся номера. Вы не можете говорить, что я не сделала ошибок. Наверное, следует сказать, что я ничего не сделала правильно. Разве нет?

– Если под «правильно» вы подразумеваете «хорошо», тогда нет.

– Что? И что же я сделала хорошо? Скажите же мне.