Софийские рассказы

Но, как всегда, природа смягчает самое скверное настроение у людей, облагораживает их. Так произошло и сейчас. Как только мы собрались на участке, радость наша пышно расцвела, будто мы были птицами, вырвавшимися из своих клеток на волю. Каждый делал все, что ему вздумалось. Я начал опрыскивать терносливу, подвергшуюся нападению гусениц и тли. Зафиров давал детям указания, куда сносить камни, чтобы сложить общую большую горку, а не несколько маленьких. Женщины неподалеку от вяза занялись разведением костра, чтобы сварить обед. Только свояк и Еленка все разглядывали найденную случайно в траве какую-то божью коровку и забавлялись, как влюбленные, но скоро и они переключили, как и все мы, свое внимание на камни.

Да, было очень весело, солнечно. А где-то у подножия горы дышала окутанная синеватой дымкой столица. Одни только позолоченные купола собора Александра Невского блестели, как зеркала, напоминая нам о городской жизни.

В труде и непринужденных шутках прошло время до обеда. Четверть дачного участка была благодаря нашим общим усилиям расчищена. Это, конечно, немного, если иметь в виду всю его площадь — 450 квадратных метров, но и немало, если учесть, что камни, сколько мы их ни собирали, все не кончались, будто вырастая на этом горном склоне из земли. Горка их уже возвышалась солидная и бросала тень в ложбинку, где мы и расположились пообедать.

Правда, впереди нас ожидало еще много работы, и нужно было приложить немало усилий, чтобы собрать все камни, но зато хлеб наш был необыкновенно вкусным. Все ели с большим аппетитом: и колбасу, и ветчину, и приготовленного женщинами цыпленка… не говоря о помидорах и огурцах, которые уже в изобилии продавались на рынке…

Выпили мы для настроения и по стопочке ракии, но больше не стали. Конечно, с граммофоном было бы еще лучше, но Еленка и свояк заполнили пустоту, спев несколько македонских песен. Потом все улеглись в тени от горки камней и поспали часа полтора. Встали отдохнувшими и бодрыми и снова принялись собирать камни. Со стороны Владайского ущелья дул послеобеденный ветерок; пыхтел перегруженный углем поезд из Перника, доносились звонки городского трамвая…

— Как здорово! — сказал Зафиров. — И от города недалеко, и среди природы. Правильно я говорю?

— Да, — подтвердил я, чтобы доставить ему удовольствие. — А самое чудесное — это то, что отсюда открывается широкая панорама.

— Подобного я не видел и в Дряновском монастыре, — подал голос свояк.

— Настоящая поэзия! — прибавила Еленка, любуясь куполами собора Александра Невского.

— А будет здесь еще лучше, — продолжал я, — если соорудишь какой-нибудь домишко… Тогда это будет сказка!

— С домишком мне трудновато справиться, — сказал Зафиров. — Но я кое-что придумал. Только надо, чтобы и ты мне помог, когда время подоспеет… Хорошо?

— С превеликим удовольствием, — ответил я. — Крышу над головой надо соорудить любой ценой. Пойдет дождь, буря разыграется, а голову спрятать некуда.

— А по мне и так хорошо, — вмешалась в разговор Цанка, сидевшая рядом с моей женой. — Можно и без крыши, главное — деревца посадить да овощи. В этом году опоздали, но следующей весной, будем живы, и помидоры посадим, и огурцы… Всего понемногу.

— Глупости! — перебил ее Зафиров. — Пока твои помидоры здесь вырастут, на рынке в Софии их будет хоть завались… Нет, крыша важнее! После колодца, конечно.

— Крышу и колодец надо делать параллельно, — добавил я.

Зафиров опять задумался, потому что этот вопрос, по всему было видно, непрерывно вертелся у него в голове и пока мы собирали камни, он только и говорил мне об этом, будто не было других тем для разговора. Да и потом, встречая меня случайно на улице, он снова принимался говорить об этом.

— На тебя одна надежда, брат! — говорил он мне.

— Сделаем, браток! — отвечал я, чтобы успокоить его. — Жду только твоего сигнала к действию.

— Немного погодя!

И мы расставались.

Прошло время. Разумеется, каждое воскресенье мы отправлялись на дачный участок работать, прихватив с собой всякие земледельческие инструменты. Гора камней росла. Место для огорода оформилось. Общими усилиями мы посадили плодовые деревца. Сколотили и калитку, запиравшуюся на висячий замок. Дачный участок все больше приобретал культурный вид. Летом, если будем живы-здоровы, планировали выкопать и колодец. Неразрешенным оставался только вопрос с крышей, под которую можно было спрятать голову за время дождя и сильной бури. Зафиров все строил какие-то планы, но мне пока ничего не говорил. Только следующей весной, когда растаяли снега и дачный участок обнажил свой хребет, он сказал:

— Время настало, Мицков! Ищи надежную связь с железными дорогами!

Я посмотрел на него с удивлением.

— Почта и железные дороги, — продолжал он, — работают рука об руку. Мне нужен железнодорожник с авторитетом, человек, к слову которого прислушиваются…

— Я подумаю.

— Только поскорее, чтоб не упустить случая… Я нашел один списанный вагон на станции Подуяне… Стекла, окна — все цело. Любо-дорого посмотреть… Даже скамейки есть… Настоящая квартирка для семьи из трех человек… А большего мне и не надо.