Соглашение

– Хватит, – прервала мои мысли Эйнсли.

– Что хватит?

– Хватит думать… – Она привстала на цыпочки и поцеловала меня в губы. Сначала поцелуй был нежным, но вскоре ее рот приоткрылся, и она впилась в меня, шумно выдохнув. Потом вытащила футболку у меня из рук, швырнула на пол и провела ногтями мне по спине, по волосам, и я почувствовал, как внизу живота начинает разливаться тепло.

Вдыхая родной запах, я повел жену к кровати. Сегодня в Эйнсли чувствовалось нечто дикое и необузданное, как много лет назад. У кровати мы расцепили объятия, и она развязала пояс откровенного розового халатика, позволив одежде упасть на пол. Обычно Эйнсли надевала на ночь пижамные шорты и рубашку, но сегодня под халатом ничего не было. Только она.

Я смотрел на ее обнаженное тело. Последние годы у нас вошло в привычку заниматься любовью в темноте, обычно под одеялом. Мне редко удавалось увидеть ее такой и оценить, как сейчас. Желание горячей волной разлилось по всему телу, проникая в каждую клеточку. Я подался вперед, положив руки ей на грудь и снова прижался к ее губам.

Впервые за долгое время в момент близости у меня в голове полностью отсутствовали посторонние мысли. Была только Эйнсли. Я ни о чем не волновался, ни о чем не переживал, не думал ни о детях, ни о доме, ни о деньгах. Просто был с женой, двигаясь вместе с ней, внутри нее. Она впустила меня целиком, не отрывая от меня глаз, и в ее взгляде была страсть, которой я не видел уже много лет. Не знаю, откуда взялась эта страсть, и мне было все равно. Я хотел ее, как никогда еще никого не хотел в жизни.

Возможно, ее план все-таки сработал.

Глава одиннадцатая

Эйнсли

Утром мы с Питером почти не разговаривали, хотя оба светились после бурно проведенной ночи. Мне не хотелось препарировать случившееся и его причины, поэтому я предпочитала молчать, а муж тоже не пытался вызвать меня на разговор. Наверняка у него в голове роились миллионы вопросов, однако на данный момент нам обоим лучше было дать немного осесть мыслям и чувствам, прежде чем решить, что делать дальше.

По дороге в банк я завезла детей в школу, но мыслями витала в облаках. Где-то на полпути в бардачке звякнул телефон, и я посмотрела на встроенный в приборный щиток экран.

Два новых сообщения от Стефана.

Стало быть, он так и не сдался. Была пятница, и мне хотелось только одного: пережить последний рабочий день перед выходными без проблем, тем более что на следующей неделе предстояли новые заботы. Нужно найти новую кандидатуру до вторника, а еще втолковать Стефану, что я не буду ему отвечать, что оказалось сложнее, чем представлялось сначала.

Не прошло и пары минут, как я уже стояла у банка в ожидании сигнала от одного из сотрудников, что можно войти внутрь. Дождавшись – кассир прилепил к входной двери маленький клочок розовой бумаги, – я вышла из машины, прихватив телефон, сумочку и чашку с чаем, и направилась к зданию.

Войдя внутрь, я прочитала сообщение в приложении:

Снова напоминаю о себе. Можешь хотя бы подтвердить, что получила?

И следующее:

Наверное, я сделал что-то не так. Извини, я же говорил, что давно не был на свидании. В любом случае прошу прощения, что бы там ни было. Можешь не отвечать, но мне очень понравился вечер с тобой. Надеюсь, я ничем тебя не обидел. Хороших выходных, Эйнсли. Желаю найти то, чего ты ищешь.

Я опустила телефон, и меня захлестнули вина и тревога. Бедный Стефан. Я вовсе не хотела его мучить.

– Доброе утро, – поприветствовала я Бренду, которая наливала воду в кофеварку в дальнем конце вестибюля. Раздался лязг двери хранилища, и кассиры начали вынимать оттуда свои кассовые ящики, готовясь к рабочему дню. Во всем здании стояла гробовая тишина, в которой гулко отдавался каждый звук. До открытия дверей и прихода клиентов здесь всегда было тихо. Обычно в этот час мы еще продирали глаза и вливали в себя первые несколько чашек кофе, пока не началось безумие утреннего часа пик.

Я вставила ключ в замок на двери своего кабинета, повернула его и замерла, внезапно заледенев. И снова выхватила телефон из кармана. Нет.

Перечитала сообщение. Нет, не может быть.

Нет-нет-нет.

Но вот оно, прямо передо мной. Как я не заметила сразу? «Хороших выходных, Эйнсли». Я судорожно вдохнула, руки покрылись гусиной кожей, а в голове зазвенел вопрос: почему Стефан назвал меня настоящим именем?

Глава двенадцатая

Питер