Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Эпическая личность М. Д. Челышева не избежала общей части героев в скептическом Петербурге. Подернута для петербуржца дымкой иронии могучая фигура волжского богатыря, сражающего со «злом мира». Ядовитую усмешку вызвала бы на лице петербуржца колоритная картина выезда Челышева по улицам Самары: тройка кольцом вьющихся «зверей, а не лошадей», малый на запятках… в армяке и павлинье перо у кучера. Зевс-громовержец с екатерининских олеографий, а не современный городской голова и депутат парламента! Но для Самары он понятен. Он не смешон. Самара его родила и без него обойтись не может.

Журналист подчеркивал, что городская избирательная кампания 1909 года прошла под лозунгом «партии Челышева»: «Долой воров!»

Случай Челышева весьма показателен. В каждой губернии был свой расклад, в который трудно вмешаться со стороны. Он определялся не партийными симпатиями, а наличием центров силы, которые отнюдь не обязательно должны были быть связаны с политическими объединениями. Такая ситуация была и в Самарской губернии, от которой баллотировался Челышев. Он пользовался большим влиянием среди местных октябристов. Они даже говорили о существовании особой партии «челышевцев». Те боролись со всеми конкурентами, в том числе и с теми октябристами, которые не входили в их круг. В итоге полотно политических симпатий самарского избирателя становилось еще более пестрым. В губернии появилась еще одна партия «реальной законодательной работы», целью которой была совместная работа «рука об руку» с правительством. В сущности, это были те же националисты, однако даже более правые, чем в Думе. Конечно, свою игру вели кадеты и прогрессисты. Положение осложнялось еще и тем, что выборы в Четвертую Думу проходили при полном равнодушии избирателей. Их надо было упрашивать участвовать в голосовании.

Первый акт драмы прошел с явным преимуществом Челышева. На октябристском собрании ему никто не смог организовать сопротивления. Согласно корреспонденту газеты «Волжское слово» (это был кадетский орган), «характерные все здесь лица. Сияют лысины потомственных почетных жрецов Меркурия… Подрядчики, их десятники и подручные, сравнительно крупные самарские бакалейщики и мануфактурщики со своими мелкими и крупными приказчиками. Два-три учителя, до выборов считавшихся прогрессистами… Какие-то отставные чиновники-старички… Два редактора обещавших свою поддержку октябристам, гг. Постников и Богушевский…» Эти двое были подвергнуты обструкции. Им не давали говорить. Присутствующая чинная публика начинала буквально реветь, когда господа издатели пытались хоть что-то сказать. Действие с неизбежностью рождает противодействие. Челышев был беспощаден к конкурентам, а те отвечали ему взаимностью. Октябристы, не пользовавшиеся его доверием, объединились. Это были всего 18 человек, но довольно влиятельных в губернии: в том числе уже упомянутые издатели популярных в Самаре газет («Голос Самары», «Наблюдатель»).

Челышев за это поплатился. В ходе первого тура выборов в первом городском избирательном съезде5 прошел И. С. Клюжев, которому «челышевцы» отнюдь не симпатизировали. В дальнейшем их ждали только сюрпризы и разочарования. В избирательном собрании резко усилились позиции кадетов. Вопреки ожиданиям, их поддерживали и некоторые октябристы. Большая группа в 50 делегатов во главе с купцом А. Ф. Вакано, основателем Жигулевского пивоваренного завода, также солидаризировалась с противниками Челышева.

Вроде бы тот одержал промежуточную победу. Он стал избирателем, но еще не депутатом. Основной раут борьбы был только впереди. Челышев без устали путешествовал по Самаре, вел переговоры, расширяя свою коалицию. Правда, больших успехов не достиг. Периодические издания его не поддерживали. Одно из немногих исключений составила кадетская газета «Волжское слово», так как ее издатель Ветров принадлежал к поклонникам известного самарского депутата. Все перемешалось, и все спуталось. Так часто происходило на выборах. Силой обстоятельств выстраивались самые неожиданные комбинации. Иногда они объяснялись личными взглядами, иногда – переменчивой конъюнктурой.