Союз еврейских полисменов

— Посмотрим, удастся ли нам выследить этого Литвака, — говорит она Суини. — О’кей, Кэти. Спасибо. Я знаю. Я надеюсь на это.

Она вешает трубку. Берет со стола сувенирный стеклянный шар с миниатюрной панорамой Ситки внутри, встряхивает его и смотрит, как падает снежок. Она выкинула из кабинета все безделушки и фотографии, только этот снежный шар остался, да еще ее дипломы в рамках на стене. Каучуковое дерево, фикус и розовая с белыми крапинками орхидея в зеленом стеклянном горшке. По-прежнему помойка помойкой. Бина восседает в центре всего этого в дежурном брючном костюме угрюмой расцветки, буйная шевелюра зачесана наверх и удерживается на месте металлическими скрепками, канцелярскими резинками и прочими подходящими предметами из ящика стола.

— Она не посмеялась над нами? Или посмеялась?

— Это не в ее стиле, — отвечает Бина. — Но нет, не посмеялась. Ей нужно больше сведений. Как бы то ни было, у меня сложилось такое ощущение, что я не первая, кто сообщил ей об Альтере Литваке. Она сказала, что хотела бы поговорить с ним, если мы его найдем.

— Бухбиндер, — произносит Ландсман. — Доктор Рудольф Бухбиндер. Помнишь, он выходил из «Поляр-Штерна» в тот вечер, а ты как раз входила.

— Тот дантист с улицы Ибн Эзры?

— Он сообщил мне, что переселяется в Иерусалим. Я решил, что просто ерунду болтает.

— Какой-то там институт, — припоминает Бина. — На «М» вроде.

— Мириам…

— Мориа…

Она лезет в компьютер и находит Институт Мориа в закрытом телефонном справочнике: улица Макса Нордау, 822, седьмой этаж.

— Восемьсот двадцать два, — повторяет Ландсман, — н-да…

— Это твой райончик? — спрашивает Бина, набирая указанный в справочнике номер.

— Дом напротив, — подтверждает Ландсман, робея. — Гостиница «Блэкпул».

— Машину! — Бина бросает трубку и набирает другой номер, из четырех цифр. — Гельбфиш.

Она велит патрульным и агентам в штатском взять под наблюдение входы и выходы гостиницы «Блэкпул», кладет трубку на рычаг и сидит, молча уставившись на нее.

— Хорошо, — встает Ландсман. — Пошли.

Но Бина не двигается с места.

— Ты не представляешь, как хорошо мне было без всей этой твоей фигни. Не страдать Ландсманией двадцать четыре часа в сутки.

— Как я тебе завидую.

— Герц, Берко, твоя мать, твой отец. Вся ваша семейка. Кучка долбаных шизиков, — прибавляет она по-американски.

— Знаю.

— Наоми была единственным нормальным человеком в этой кодле.

— То же самое она говорила о тебе, — говорит Ландсман. — Правда, обычно прибавляла «во всем мире».

Два быстрых коротких удара в дверь. Ландсман встает, предполагая, что это Берко.

— Всем привет, — говорит по-американски человек в дверях. — Не думаю, что имел удовольствие…

— Вы кто? — спрашивает Ландсман.

— Я есть ваш похоронный общество, — сообщает пришелец на скверном, но напористом идише.

— Мистер Спейд наблюдает за передачей дел, — говорит Бина. — Кажется, я уже упоминала, что он должен прийти, детектив Ландсман.

— Кажется, упоминали.

— Детектив Ландсман, — говорит мистер Спейд, милосердно сползая обратно в американский. — Тот самый.

Он вовсе не похож на пузатого гольфиста, каким его навоображал себе Ландсман. Молод, даже слишком, простоват лицом, широк в плечах и груди. Застегнутый на все пуговицы костюм из тонкой шерсти, белая рубашка, галстук в синюю, как помехи на экране, полоску. Шея пестрит порезами от бритвы и несбритыми кустиками. Выпуклость адамова яблока предполагает глубокую искренность и серьезность. К лацкану приколота булавка в форме стилизованной рыбки.

— Если не возражаете, давайте присядем на минуту и побеседуем с вами и вашим начальником.

— Не возражаю, — говорит Ландсман. — Но я лучше постою.

— Как угодно. Может, все же не будем стоять в дверях?

Ландсман сторонится, жестом приглашая Спейда войти. Тот плотно затворяет дверь за собой.

— Детектив Ландсман, у меня есть основания считать, — начинает Спейд, — что вы осуществляете несанкционированное расследование, притом что в данный момент отстранены…

— С сохранением содержания.

— Проводите его незаконно, причем по делу, которое официально объявлено закрытым. При поддержке детектива Берко Шемеца, также несанкционированной. И если уж делать совсем безумные предположения… э-э-э… я не удивлюсь, узнав, что вы тоже склонны оказывать ему содействие, инспектор Гельбфиш.

— Она только палки в колеса вставляет, — отзывается Ландсман. — Говоря по правде, содействия от нее никакого.

— Я только что звонила в офис окружного прокурора, — сообщает Бина.

— Неужели?

— Возможно, они сами займутся этим делом.

— Да что вы говорите.

— Это вне моей юрисдикции. Это теракт — вероятный теракт. И возможная цель его находится за пределами страны. Но планируют угрозу жители округа.

— Ну и ну! — Вид у Спейда одновременно возмущенный и довольный. — Террористы? Да идите!

Взгляд Бины окутывает стылая поволока, что-то среднее между свинцом и шугой.

— Я пытаюсь разыскать человека по имени Альтер Литвак, — говорит она, и в каждом закоулке ее голоса таится тяжкая усталость. — Он может быть причастен к этой угрозе, а может и не быть. В любом случае я хотела бы знать, что ему известно об убийстве Менделя Шпильмана.