Союз хищников

Внезапно горелки расположенного рядом котла включились, и газ вспыхнул так неожиданно, что указательный палец жандарма скользнул под спусковую скобу и мгновенно нажал на курок. К счастью, режим двойного действия требовал более длительного нажатия для выстрела, и Алексис вовремя спохватился. Все решили какие-то несколько граммов… но сработал рефлекс.

«Вот дерьмо!» – буркнул он про себя.

Он был почти у цели. Алексис чувствовал, что они где-то здесь, совсем рядом, в этом подземном лабиринте, так близко, что было слышно сдавленное дыхание девушки.

Он не мог больше ждать.

Алексис развернулся и, неслышно спустившись с последней ступени, стал направлять пистолет во все возможные стороны открывшейся перед ним комнаты.

Кроме новенького бойлера и морозильной камеры, там ничего не было.

Только полуоткрытая дверь напротив.

Молодой человек сделал к ней четыре бесшумных шага: его руки свело больше от нервозности, чем от тяжести пистолета.

Алексис прижался к стене. Теперь он дышал через нос, чтобы свести шум дыхания к минимуму. Он был в действии, и это отметало все раздумья, все сомнения. Он должен был действовать не останавливаясь.

Слегка наклонившись, он заглянул за дверь.

Там были стены, задрапированные красными бархатными шторами, как в старом кинотеатре, и еще железный стол. От ножек стола шли кованые цепи.

На столе лежало распластанное тело. Голая кожа с полосами крови.

Ноги женщины были раздвинуты и вытянуты вверх системой шкивов, подвешенных к потолку. Ее распялили, как в гинекологическом кресле, предварительно сковав цепями все конечности.

Насколько Алексис мог разобрать, она была брюнетка лет двадцати пяти с татуировками на бедрах и животе, нижнюю часть ее лица закрывал кляп. Глаза превратились в узкие щелки, красные от слез и побоев.

По всему телу виднелись тончайшие, видимо бритвенные, порезы, на которых при каждом рывке несчастной выступали капли крови.

Она была еще жива.

И тут за головой женщины на стене Алексис заметил инструменты: пилы разных диаметров для резки всевозможных материалов, отвертки, скальпели, молотки, веревки, гинекологические зеркала разных размеров, лубриканты, фаллоимитаторы всех форм, шуруповерт, тиски, ножницы, секатор, наручники, суперклей, степлер, крупные гвозди, моток колючей проволоки, аккумуляторная батарея с оголенными проводами… Со своего места Алексис мог видеть лишь часть этого набора. Одни орудия лежали на потертом деревянном верстаке, другие висели над верстаком на гвоздях, вбитых в щит из ДСП, на котором были очерчены контуры каждого инструмента, чтобы после использования возвращать его точно на место.

От одного только вида этого идеально разложенного набора и при мысли о том, для каких страшных извращений он используется, жандарма замутило.

* * *

Если пленницу Виктора Магса он видел хорошо, то ее мучитель оставался невидим, – вероятно, он стоял в той части комнаты, которая была скрыта дверью.

Пора было действовать. Больше ждать нельзя. Убийца мог появиться в любой момент или прикончить пленницу.

Алексис чувствовал, как нарастает паника.

Надо было опередить страх. Действовать сейчас. Не раздумывая.

Он ударил ногой дверь и ворвался в комнату, держа «зиг-зауэр» в вытянутой руке.

Никого.

Голова у Алексиса пошла кругом. Он оборачивался во все стороны.

Виктор Магс не мог испариться.

Вход был лишь один.

Алексис ловил ртом воздух.

Стены вокруг него кренились.

Темно-красные бархатные шторы колыхались.

Он был в логове убийцы. Там, где воплощались его безумные фантазии.

Девушка на столе трижды коротко вскрикнула, пытаясь подняться, и кровь брызнула из всех ран.

Самой страшной, пожалуй, была сочащаяся кровью рана, обезобразившая промежность. Кошмар наяву. Жандарм никогда такого не видел.

Вдруг он понял, что она пытается ему что-то сказать. Он увидел, как заплывшие веки из последних сил приподнялись, глаза указывали куда-то вбок.

Дальше все случилось очень быстро.

Алексис хотел развернуться и выстрелить сразу, не целясь.

Он успел лишь заметить фигуру, выпрыгнувшую из-за штор.

Это был Виктор Магс в прозрачном пластиковом фартуке, покрытом багровыми пятнами.

С револьвером в руке.

Вспышка света – и одновременно взорвались барабанные перепонки Алексиса.

Первая пуля впилась ему в плечо – оружие упало на бетонный пол, Алексис рухнул на стол.

Он вцепился в руку девушки, которая кричала сквозь кляп.

Далекий крик, заглушенный свистом выстрела.

Вторая пуля ужалила больно. Очень больно.

Боль отдалась в почках. Словно раскаленный уголь засунули в живот. Пекло тут же разлилось по всему телу, жар поднялся к мозгу и воспламенил мысли.

Только в эту секунду он осознал, что кричит.

Третья пуля пробила правое бедро, и Алексис осел на пол.

Виктор Магс подошел и приставил ствол ко лбу жандарма.

Его лицо ничего не выражало. Ни гнева, ни удивления, ни восторга. Только холодный взгляд. Пустой. Его губы были сжаты, веки моргали как обычно, словно он просто чистил овощи на ужин.

Он уставился своими черными зрачками в глаза Алексиса и тихим голосом, без ненависти и агрессии, сказал:

– Сукин сын. Ты в моем доме.