Союз хищников

– И он не останавливается! – вздохнула Людивина.

– У наших служб есть его вероятный адрес, – сказал шотландский следователь, вставая. – Извините, я не могу взять вас с собой. Предлагаю отвезти вас в отель, и я дам вам знать, как только мы…

– Если вы не против, нам лучше поработать здесь, – вклинился Микелис. – Может, вы оставите с нами кого-то из сотрудников, кто вам не нужен в данный момент?

Бейнс выглядел удивленным.

– Ну, хорошо, раз вы так считаете. Если я долго проторчу на задержании, то пришлю кого-нибудь вам на помощь. Оставляю вам все документы. Enjoy![10]

Как только он ушел, Людивина развела руками:

– Что вы задумали?

– В отеле нам делать нечего, разве что сидеть и слушать ваши рыдания. Лучше уж покопаться тут.

Молодая женщина вспыхнула и сникла – обидно, что она так плохо скрывает свои чувства. Но тут Сеньон подхватил:

– Если это наш парень, то какой смысл? Местные копы возьмут его, и, если повезет, мы установим его связь с Виктором Магсом или даже со Зверем!

Микелис провел ладонью от лба до затылка.

– Наш убийца – не Балфур.

Он произнес эти слова с такой уверенностью, что Людивина и Сеньон поняли: он что-то скрывает.

Его взгляд пронзал их насквозь.

От этого взгляда жандармам становилось не по себе.

Людивина не могла решить, то ли все дело в невероятной интенсивности этого взгляда, то ли в его прозорливости, но разгадка была иной.

Глаза были абсолютно пусты.

Алексис не ошибся, обратившись к уникальным способностям Микелиса: тот думал не как полицейский. Ни при каких обстоятельствах. И тем труднее было полицейским поспевать за ним. А удержать его было невозможно.

Он мыслил как убийца.

И взгляд у него был такой же.

30

Микелис закрыл дверь, чтобы отгородиться от остальной части комиссариата полиции.

– Послушайте, у Балфура характеристика крутого парня, закоренелого преступника, настоящего бандита, но не интроверта, не психопата, который потихоньку убивает людей, претворяя в жизнь свои навязчивые желания. У него нет судимостей за сексуальное насилие, непристойное поведение, приставания – ничего, что сделало бы его тем, кого мы ищем. Понятно, что он законченный преступник, но он не серийный убийца.

– Бывают же исключения, – возразила Людивина.

– Бывают. Но на всякий случай я бы не отметал и другие варианты.

Микелис говорил так уверенно, будто имел в запасе козыри.

– Какие, например?

– Тюрьму. Убийца, действующий в Шотландии, достаточно осторожен, чтобы не попасться на глаза свидетелям, и методичностью напоминает Зверя. Оставляет только то, что не может стереть: следы шин и обуви, вот и все. Как он мог оставить следы ДНК?

– По недосмотру? Там ведь было всего несколько волосков…

– Он не оставил нам ни единого отпечатка, следовательно, действует в перчатках, он осторожен, и вдруг такая глупость – взять и оставить ДНК! Такой гиперосторожный насильник обязательно обреет себе всю лобковую область, чтобы не собирать потом волоски на месте преступления. Значит, не такой уж он и хитрый…

Людивина понимала, что такая нестыковка вызывает у Микелиса недоумение: как может нападавший быть предельно осторожен почти во всем и вдруг что-то делать наспех?

– Значит, случайность? Два туриста-автостопщика сначала встретили Логана Балфура, а потом наткнулись на убийцу? Как-то сложновато выходит.

Людивине это казалось совершенно неправдоподобным.

– Если только это не инсценировка, – ответил криминолог.

В комнате повисла тишина. Слышно было, как дождь стучит в окна.

– Балфур недавно вышел из тюрьмы, возможно, там он познакомился с убийцей: человеком замкнутым и слабым, которого использовали как женщину, – вы понимаете, что я имею в виду. Убийца постепенно сблизился с Балфуром. Тот – зверюга, мужлан. И он устроил ему идеальную подставу. Во время заключения у него было достаточно времени, чтобы собрать волоски Балфура – на будущее. И с помощью этой пары туристов решил заставить Балфура заплатить за прошлые унижения.

Людивина кивнула на дверь:

– Зачем тогда вы послали Бейнса его арестовывать?

– Потому что умозаключения – это все, что у меня есть, а они весят гораздо меньше, чем найденные улики. Но вы же мне верите, правда?

– Вы сказали, что по методичности он похож на Зверя, – сказал Сеньон. – Думаете, они друг друга инструктируют, передают опыт?

– Не исключено.

– Однако же здесь он оставил ДНК. И волоски, и фекалии на члене у трупа – есть с чем работать. Тут уж он вляпался!

– Готов поспорить, что ДНК фекалий на члене и ДНК лобковых волосков разные. Первая – от настоящего убийцы.

Людивина не унималась:

– Местные полицейские клюнули на ДНК волосков, значит есть шанс, что они упустят другую ДНК или потеряют время, решив, что это не первоочередная задача…

– В любом случае убийца допустил ошибку, – продолжал Микелис, – он оставил ДНК на члене жертвы, и это дает нам возможность вычислить его навязчивое влечение. Оно настолько для него важно, что он не может себя контролировать. Это его слабость. Его скрытый порок. То, с чем он явно не может справиться. А его друзья по играм наверняка не знают об этой его грани. Здесь он дал слабину. На этом его надо ловить.