Союз хищников

– Если хотите разговорить его, действуйте без нажима, такое с ним не пройдет. Он замкнется. Дайте ему понять, что к нему прислушиваются. Он как заблудившееся животное. Стоит ему поверить, что его понимают, что ему могут помочь, и особенно если он почувствует, что у него нет другого выхода, он может заговорить. Обложитесь стопками досье, пусть подумает, что вы все знаете, что у вас есть тонны информации, которую даже он сам о себе не знает. Потом играйте на самолюбии, льстите, втирайтесь в доверие, но не позволяйте ему вести. Надо показать, что он уже не контролирует ситуацию, но может вернуть контроль, доверившись вам и рассказав все, что вы хотели бы услышать. Тогда у него хватит на это мужества, и он перестанет бояться осуждения. Перед ним будет слушатель, который поймет его самого и все его проблемы, оценит его неординарность и даже гениальность.

Бейнс повернулся к Людивине и Сеньону.

– Да уж, с таким, как ваш друг, лучше не ссориться, – признался он с полуулыбкой. – На сей раз я предпочитаю взять вас с собой. Пойдемте проверим теорию господина Микелиса.

Он сгреб куртку, сунул сигарету в угол рта и раскрыл мобильник.

– Едем брать серийного убийцу, – сказал он, теперь уже широко улыбаясь.

32

Узкая улочка на западе Инвернесса была обрамлена невысокими домами из красного кирпича. Вывески недорогих ресторанов, азиатских фастфудов, интернет-кафе, парикмахерских… – все, что составляет обычный набор тихого и безликого жилого района.

В момент прибытия полиции Эллиота не было дома, и хозяйка квартиры отправила их к нему на работу, в химчистку.

Людивина могла рассмотреть ее облупившуюся синюю вывеску с заднего сиденья машины, где они ждали вместе с Сеньоном и Микелисом.

Она сжала кулаки, чтобы не грызть ногти. Она и так накануне дала себе волю, сидя в одиночестве в обшарпанном гостиничном номере и тщетно ожидая, когда наконец усталость свалит ее с ног.

«Ужасно выгляжу», – в десятый раз за утро подумала она, увидев свое отражение в зеркале заднего вида. Веки опухли и покраснели, лицо бледное, волосы наспех стянуты в узел на затылке. Ожидание казалось ей самым невыносимым, потому что оно оставляло ее наедине с мыслями и болью. Но Сеньон был не в настроении разговаривать, а Микелис отвергал любые попытки общения.

Минуты тянулись, как часы, время превращалось в боль.

Но вот наконец появился Эллиот Монро в сопровождении трех полицейских, и Людивина снова ожила. Она наклонилась вперед, чтобы его рассмотреть.

Небольшого роста, темноволосый, короткостриженый и довольно щуплый. Внешность заурядная – ни красоты, ни обаяния. Ничем не примечательное и не запоминающееся лицо, разве что взгляд какой-то бегающий, уклончивый.

Бейнс пригнул ему голову, усаживая на заднее сиденье машины, припаркованной прямо перед автомобилем с французами. Инспектор ликовал. Он потер руки и добрую минуту смотрел на пленника через окно, довольно усмехаясь.

Арест Монро был вершиной его карьеры. Делом, о котором он будет неустанно рассказывать дома детям и внукам, в пабе – товарищам за барной стойкой, и все будут хлопать его по спине и поздравлять.

Все прошло без особых подвигов, без сопротивления, в подсобке химчистки, между вешалками с костюмами и платьями, среди влажной духоты от гладильных прессов и приторного аромата кондиционера для белья. Серийный убийца оказался столь же робок перед внезапно возникшей полицией, как был страшен для своих жертв, истязаемых в тесном пространстве его убийственных желаний.

Здесь же перед ними предстала реальность, простая и неприглядная. Реальность ростом метр шестьдесят пять, закованная в наручники и скорчившаяся на заднем сиденье, втянув голову в плечи.

Не верилось, что это хилое тело, этот непривлекательный, неуверенный в себе человек может причинить столько зла.

– Я знаю, о чем вы думаете, – произнес Микелис. – Не стоит заблуждаться. В этом маленьком существе накопилось столько обид, самолюбия и злобной фантазии, что он совершенно преображается, когда выплескивает ярость. Его жизнь – вечное пережевывание подавленных извращенных фантазий и омерзительных желаний, внутри него живут два существа. Тот, кого вы видите сейчас, – жалкий и нелепый, и тот, кем он себя считает, тот, кого он иногда выпускает на волю, – жестокая, властная, бесстрастная личность, кипучее варево самых гнусных желаний. И когда на свет выходит эта его оборотная сторона, поверьте, никто не станет испытывать к нему жалость, потому что сам он не пожалеет никого. В такие моменты он – само насилие.

Инспектор Бейнс повернулся к ним и победно показал большой палец.

Сначала Виктор Магс, теперь Эллиот Монро. Ни у кого из сидящих в машине не было сомнений в том, что именно он – шотландский убийца.

Теперь на свободе оставалось лишь двое.