Союз хищников

– Мы все придем, – сказал Сеньон, положив руку ей на колено. – Знаешь, тебе стоит завтра передохнуть. Магали и Априкан вплотную занимаются делом, и если Капюсен объявится, ты первая об этом узнаешь.

– Нет, я хочу выиграть время и заняться остальными ниточками.

– Какими именно? Испанские копы работают над своим кейсом, Бейнс арестовал своего убийцу, а мы установили личность Зверя!

– Не хватает наставника.

– Он будет рядом с Капюсеном, он ведь повсюду его сопровождает.

– Не думаю. Он присоединяется к нему только на время совершения преступлений.

– Людивина права, – вмешался Микелис. – Вспомните следы шин. Он забирает Капюсена из трейлера, и они едут искать жертву, но они не разъезжают все время вместе. За исключением, может быть, Польши, потому что это далеко…

– Кстати, мы так и не знаем, зачем он поехал убивать на другой конец Европы, – напомнила Людивина.

– Я думаю, что автострада для нас – как красная нить. Слишком важная подсказка, чтобы ее не учитывать. Он убивает по ходу своих перемещений. Соляная шахта стала просто подарком, вишенкой на торте, и пресловутый *е не мог удержаться. Он устроил целое шоу, чтобы продемонстрировать свою доктрину, поразить умы людей. Он хочет нанести сильный удар. От него теперь можно ожидать чего угодно.

Сеньон помрачнел:

– Как, по-вашему, он может нанести удар сильнее? Заложить бомбы в школах?

– Сам он этого делать не станет, но почему не завербовать какого-нибудь лузера и не настроить его на такое? Он самый опасный из них, и именно на нем нужно сосредоточиться.

– Как вы думаете, Сирил Капюсен совершил убийство в Польше исключительно по его указаниям?

– Его послали в Польшу по работе, а наставник это использовал, – думаю, тут все просто. Не нужно искать каких-то иных причин. Эти парни наносят удары всюду, где только могут. Готов поспорить, он точно так же убивал и в Германии, если он часто обслуживает этот маршрут.

Жандарма это не убедило.

– Он вернется к нам сюда, просто наберитесь терпения. И тут уж мы на него навалимся. Все разом.

– Остаются некоторые моменты, которые надо прояснить, – не унималась Людивина.

– Какие еще моменты? – фыркнул Сеньон. – Магс и Капюсен знакомы с детства, это два психа, выросшие в одной деревне. Вероятно, еще в детстве или в юности сошлись на почве общих патологических наклонностей. Один из них обнаружил сайт Seeds in Us, дал *e задурить себе голову, затем притащил за собой товарища, и закрутилась адская спираль. Чего тебе тут не хватает?

– Имени наставника. И при чем тут «Буа-Ларрис»?

Ее коллега воздел руки к небу:

– Да потому что они психи! И не всегда действуют осмысленно, так? Хоть вы ей скажите! – бросил он Микелису.

– Психотики действуют без всякой логической причины. Но мы имеем дело с психопатами, с социопатами, и, к сожалению, в их действиях есть смысл.

Людивина согласилась:

– Ты прав, Сеньон, я не пойду завтра в офис.

Жандарм догадался, что у нее появились какие-то другие планы, и, дернув подбородком в ее сторону, спросил:

– Ну, что ты опять задумала?

– Поеду в «Буа-Ларрис».

Великан вздохнул и покачал головой:

– Ты прямо помешалась на этом деле. Не можешь отключиться хотя бы на день. Всего на один день.

– Говорю тебе, мы что-то там упустили.

– Магали проверила всех сотрудников. Никакого криминального прошлого, никакой связи с Виктором Магсом, они все чисты! Хорошие, славные люди. Зачем тебе доставать их, они тут вообще ни при чем.

– Просто для очистки совести.

А еще правда заключалась в том, что Людивина не представляла себе, как вернется туда, где они работали вместе с Алексисом, как увидит его стол, заваленный всяким мерчем с «Нью-Йорк джайантс», этот флаг на стене… Там никто ничего не трогал. В жандармерии не существовало официального порядка действий в случае гибели сотрудника. Потом кто-то решится и все уберет, сложит в коробки личные вещи молодого жандарма и отдаст их родственникам. Людивина не была к этому готова. Ей нужно было еще немного времени.

Она бежала от горя с одной неотступной мыслью: разобраться и совершить возмездие.

Такси повернуло. На этот раз тень скрыла лицо Людивины.

43

Никогда в жизни он не ощущал такой свободы.

Делай, что хочешь, езжай, куда хочешь, да просто живи, и все! Какое счастье.

В кабине грузовика было тепло, даже играла музыка, но не громко, чтобы не разбудить босса; в подстаканнике под рукой – банка пива, впереди – дорога, весь мир – у ног. Все складывалось идеально.

Он побарабанил по рулю пальцами.

С красными концами. Без единого ногтя.

Он их сам себе вырвал. Лучше вырвать ногти, чем слышать, засыпая, как они скребут по простыне или подушке. Легкое шуршание в тишине разрасталось до масштабов галлюцинации. Он этого терпеть не мог. Всю жизнь. Кошмар какой-то. Хуже, чем скрип ногтя по школьной доске. Хоть на стену лезь. Как вспомнишь…