Союз Верных — Остгренц (СИ)

— Мои грехи найдётся кому отмолить, уж поверьте. Когда его светлость, герцог Герберт объединит под своей властью всю страну, то очень многое изменит. В том числе подыщет достойного претендента на пост главы Церкви Двуединого.

— Чем это вам поможет?

— Неужели не знаете, что исповедовавшийся у самого архиепископа получает отпущение всех грехов?

Отец Готтард, в отчаянии схватился за голову и с надрывом произнёс:

— Вы циник! Нет, скорее душевнобольной человек! Вас спасёт только искренне раскаяние, иначе…

— Меня спасут острый меч и верный конь, как уже случалось не раз, — перебил его рыцарь без герба, которому, похоже, надоело общение со священником.

— Нужен лекарь для присмотра за пленными, — сообщил подошедший барон Арман, —  наш господин предупредил, что мы не можем позволить им умирать от ран по дороге.

— Я могу сам позаботиться о раненых, — поспешно произнёс отец Готтард и даже сделал шаг в сторону, становясь между мной и начальниками конвойной команды.

— Ну, уж нет!, — возмутился Арман. — Видеть каждый день эту постную рожу выше моих сил!

— Мои шпионы донесли, что здешнего лекаря зовут Берхард, — сказал священнику рыцарь без герба. — Потрудитесь отыскать и привести его сюда.

Стало по-настоящему страшно, когда этот безжалостный человек назвал моё имя. Сначала я решил не отзываться, но подумал, что он вполне был способен немедленно кого-нибудь убить, если только не увидит меня перед собой. Мысленно попрощавшись со всеми своими знакомыми, я вышел вперёд и, стараясь унять дрожь в голосе, выговорил:

— Не нужно никого искать.

— Когда мой покойный папаша давал мне отцовское напутствие, то, помимо всего прочего, говорил: бойся молодого лекаря и старого брадобрея, — глумливо проговорил барон Арман, разглядывая меня с ног до головы. — А этот сопляк только в ученики аптекаря и годится.

— Известно, что лекарь Берхард молод, — сказал рыцарь без герба, — но я не предполагал, что настолько.

— Надо его испытать, — предложил Арман. —  Я и сам немного смыслю во врачебном искусстве… Что ты будешь делать при ранении скакательного сустава?

— У человека нет такого анатомического образования, — ответил я. — вы, наверное, ошиблись.

— Всегда добавляй "ваша милость" когда обращаешься к господину барону, — недовольным тоном произнёс рыцарь без герба, — а то придётся поучить тебя вежливости, мальчишка.

— Ну, ошибся немного, — фыркнул Арман, и его толстые щёки пришли в движение. — Я раньше только лошадей лечил. Чего бы у тебя ещё спросить? Ага! Что дают выпить при желудочной хвори?

Вопрос был совершенно идиотским, но уточнять подробности болезни мне не хотелось. Вкратце назвав классификацию желудочно-кишечных заболеваний, я стал рассказывать рецептуры настоев и особенности их приготовления. Самым сложным было перевести медицинские термины на доступный для этих людей язык, и показалось, что в этом я преуспел. Оба рыцаря слушали очень внимательно, потом барон тряхнул головой и, нахмурившись, рявкнул:

— Чтоб мне сдохнуть, если я понял больше, чем два слова! Ты у кого учился, парень?

— С вашего позволения, — вмешался отец Готтард, — лекарскому делу Берхард обучался у дикарей с восточных границ. Тамошние шаманы очень сильны в приготовлении разных снадобий.

— А, ну тогда всё ясно, — успокоился Арман. — Я про дикарей слышал много разных историй.

— Мы заберём с собой ещё нескольких человек из приюта, — сказал рыцарь без герба. — Они будут грузить раненых бунтовщиков на телеги. Как только необходимость в помощи отпадёт, они вернутся обратно. Это окончательное решение, святой отец, и ничего больше обсуждать с вами я не стану.

Священник молча кивнул и посмотрел на меня виноватым взглядом, словно просил прощения за то, что не смог оградить от выпавших на мою долю испытаний.

* * *

Я не буду описывать подробности нашего путешествия в Энгельбрук. Скажу только, что оно оказалось утомительным. Легкораненым пленникам пришлось проделать весь путь пешком, а ехавшие верхом конвоиры не слишком заботились о том, что людям трудно поспевать за лошадьми. Транспорт, на котором перевозили лежачих пациентов, ранее использовался для заготовки дров, поэтому любой проезд по мощёной дороге заставлял раненых мучиться от невыносимой тряски. Тем более, что вино в качестве болеутоляющего им никто не предлагал.

Мне, по мере возможностей, удавалось облегчить участь пленников. Выражалось это в следующем: на правах лекаря, я пытался убедить конвоиров, что людям требуется больше времени на отдых. Услышав это, барон Арман сразу начинал ругаться и замолкал после тонкого намёка с моей стороны, что раненые могут и не дотянуть до Энгельбрука. Только тогда он разрешал использовать больше времени на отдых и сон. На следующий день всё повторялось сначала, и мне снова приходилось его убеждать.