Сохрани мой секрет

Агнес замолкает и продолжает работать с трафаретом и фломастером над этикетками. Она размышляет над тем, что я ей сказала, щурится и аккуратно выводит фломастером букву С.

– Она на самом деле приедет или как?

Меня удивляет ее вопрос.

– А почему бы и нет?

Не отрывая взгляда от своей работы, Агнес пожимает плечами:

– Иногда она говорит, что что-то сделает, но ничего не происходит.

– Но ты же сама знаешь, что она не виновата в том, что не приехала на День благодарения. Все это из-за папы…

Агнес прерывает меня на полуслове:

– Я не только про этот случай. Помнишь, как долго она обещала отвести нас в аквариум, но так и не отвела? Потом она обещала посмотреть со мной первый эпизод сериала «Космос», но так и не посмотрела. И еще помнишь, сколько она готовилась делать для нас костюмы на Хеллоуин?

Да, помню, было дело. Было уже тридцатое октября, а мама еще палец о палец не ударила, и только после того, как мы с Агнес начали плакать, мама сбегала на помойку, нашла там картонные коробки и прорезала в них дырки для голов, глаз, рук и ног.

– Вот вам и костюмы, – с чувством удовлетворения сказала она тогда. – Вы две посылки с Amazon.

И действительно, эти костюмы были сделаны вручную, так что в этом смысле свое обещание мама выполнила. Я начинаю сомневаться в правильности своего решения сообщить Агнес о приезде мамы. Сестра настроена скептически, и я не хочу заразиться ее скептицизмом. Я решаю немного изменить тему:

– В любом случае мне нужна твоя помощь. Нам надо изменить папу к маминому приезду.

Не отрываясь от своей работы, Агнес качает головой.

– Мне папа нравится таким, какой он есть, – отвечает она.

Теперь я понимаю, почему Мэйби, разговаривая со мной, постоянно закатывает глаза. С младшими сестрами очень сложно быть терпеливым и сохранять спокойствие.

– Я имею в виду мелочи. Как шумно он прихлебывает, когда пьет. Что он всегда хочет быть прав. Что на мозги капает.

Агнес размышляет. Ее губы слегка подергиваются, когда она дорисовывает надпись ЭТИЛОВЫЙ СПИРТ. Агнес тоже часто бывает недовольна папой, но по другим поводам.

– И он слишком много работает, – говорит она наконец. – И иногда бывает не очень внимательным.

– Ему стоило бы купить себе какую-нибудь новую одежду. И сбрить бороду.

Несколько лет назад папа отрастил бороду, которая ужасно не понравилась маме, но папа считает, что борода ему идет, и не хочет ее сбривать.

Агнес смотрит на меня, словно я сморозила полную глупость. Неужели я не помню времена Великой войны за бороду 2017 года?

– Папа точно не сбреет бороду.

– Сбреет, если ты его об этом попросишь.

– Я не хочу, чтобы он ее сбривал.

О'кей. Делаю глубо-о-о-о-о-окий вдох. Агнес не стремится к тому, чтобы сознательно меня разозлить, хотя, если честно, она могла бы быть и посговорчивей.

– Ты разве не хочешь, чтобы мама к нам приехала?

– Хочу, – спокойно отвечает сестра.

– Ну так ты поможешь мне изменить папу?

Агнес снова замолкает. Она рисует новую этикетку, которая пока состоит из трех букв: ОСТ. Я подозреваю, что она хочет написать ОСТРЫЕ ПРЕДМЕТЫ.

– Ладно, помогу, – соглашается она наконец. – Но не с бородой, если только это не совершенно необходимо.

Отлично! Я рада. Если меня поддерживает Агнес, супермозг нашей семьи, то мое предприятие будет успешным. Я знаю, что смогу убедить Мэйби к нам присоединиться. Мы с Агнес будем работать над папой, а Мэйби должна обработать маму, чтобы та дала папе шанс исправиться. Вместе мы будем непобедимой командой.

– Договорились, – говорю я.

Я встаю и иду к лестнице, ведущей из подвала наверх. Я чувствую себя немного странно, когда произношу фразу, которую обычно слышу от других людей:

– Я твоя должница.

8. Среда, утро

В ближайшие две недели Софи Нельсон нужно вернуть восемьсот пятьдесят долларов в кассу ученического совета, иначе никаких весенних танцев не будет. Следовательно, Софи Нельсон нужно найти восемьсот пятьдесят долларов. Когда она в понедельник во время обеда говорила мне все это, я решила, что это плохая шутка. После того как я поняла, что она говорит совершенно серьезно, мне стало уже совсем не до смеха.

Видимо, Софи заметила, что меня очень удивила ее просьба, потому что тут же состроила выражение лица, означавшее: «Прости, не злись, я такая милая». Я не понимаю, на что она рассчитывала, когда обращалась ко мне с этой просьбой. Что я спасу ее милое лицо? Одно дело вернуть шарф Лиз Котлински, другое – почти тысячу долларов, которых у Софи явно нет. Это крупная сумма, не говоря уже о том, что деньгами я не занимаюсь и ничего в них не понимаю.