Сохранить

– Чёрт возьми, что происходит? Как так получилось? – спрашиваю я себя.

Я открываю глаза, и понимаю, что мы сидим за столом. Мальчик и его мама удивлённо смотрят на меня, зависшего, словно робот над тарелкой с пирогом.

– Прошу прощения, задумался немного – говорю я.

– Очень интересно, – улыбается она, разглядывая меня, а затем поворачивается к мальчику и просит его продолжить.

Мальчик отламывает кусок пирога и рассказывает маме, что произошло. Всё происходит без единого звука для меня.

Эл? Ты здесь.

Да.

Мальчик машет руками и увлечённо рассказывает. Должно быть, он описывает город во всех деталях, пока его мама внимательно слушает своего сына и подливает ему чай.

Прости меня.

Всё нормально. Мне давно неизвестно чувство обиды и прочие глупости.

Мальчик ладонью показывает маме, как летают планеры, затем он изображает вечно улыбающихся пластиковых людей, уткнувшихся в ладони. Его маме хлопает и смеётся.

Эл, я вспомнил маму

И какая она?

Самая красивая.

А ещё что-нибудь, кроме очевидных фактов?

Её руки пахнут персиком.

Мальчик отламывает кусок, пихает себе его в рот, жуёт и продолжает рассказывать маме истории с набитым ртом. Всё это выглядит забавно, и его мама продолжает хихикать.

Эл, я не помню тебя. Совсем не помню. Даже твой голос не помню.

Я здесь. Ты слышишь мой голос. Я рядом.

Я не помню тебя до оцифровки, Эл. Совсем. Не помню маленького Эла при жизни.

Эл и сейчас живее всех жив, а ты сам удалил все данные обо мне.

Знаю, знаю, но нужно найти что-то. Хоть что-нибудь. Возможно, остальные воспоминания восстановятся.

Я посмотрю в архивах.

Спасибо.

Мальчик показывает на меня пальцем, затем руками стягивает щёки вниз так сильно, что можно почти полностью увидеть его глазные яблоки. Он рассказывает о моём отце, которого я так и не спас.

Ты сам сделал выбор в пользу мальчика.

Я спасу их обоих.

Знаю.

Мальчик корчит рожи, пьёт чай, машет руками и весело рассказывает обо всём, что произошло с ним за этот день. В этом дне нет ничего такого запоминающегося, но для маленького мальчика любое крошечное событие становится целым приключением. Я смотрю на него, и он кажется мне очень знакомым.

Эл?

Да, Эф?

А как ты умер?

– Ох, вы меня простите, я совсем не подумала, что вы не едите такую пищу, – говорит мама мальчика, указывая на пирог у меня в тарелке.

– К сожалению, это так, – вздыхаю я, – могу лишь наслаждаться ароматом. Он восхитительный.

– Спасибо, – смущается она.

– Я хотел с вами поговорить, если это возможно.

– Конечно, – кивает она, улыбаясь.

– Наедине, – шёпотом говорю я.

– Разумеется. Можем пройти на кухню.

Мы переходим из мраморного зала гостиной на кухню. Здесь тот же мрамор, красное дерево, картины, светодиодные огни любого цвета и куча электроники последнего поколения.

Я присаживаюсь за стеклянный столик у окна, мама мальчика стоит напротив меня и что-то листает в ладони, совсем как люди во Втором городе.

– Извините, работа, – говорит она, – я вас слушаю.

– Вы знаете, что случилось с вашим сыном?

– Да, это какой-то ужас, но, слава Канцлеру, с ним всё хорошо, и он дома. Спасибо вам огромное.

– Не за что, но вот в чём тут дело. Он сказал, что уснул, а проснулся уже в другом городе, это странно.

– Да что вы? Это же дети, они такого могут нафантазировать. Вот у меня у соседки сын два раза пробирался в ваш город из детского любопытства. Моему сыну тоже, видимо, стало интересно, вот он и полез. Ещё раз спасибо, что привезли его в целости, и извините, что вам пришлось проделать такой путь.

– Тут проблема в другом…

– Вознаграждение? Ну конечно, мы вам заплатим. Мы вам очень с мужем признательны, оставьте только номер своего счёта.

– Я хотел сказать…

– Извините, – она поднимает ладонь, – это очень срочно по работе. Буквально пара минут.

– Хорошо, – киваю я, – подожду вас в гостиной.

– Чудненько, – улыбается она и прислоняет ладонь к правой щеке.

Я возвращаюсь в гостиную и вижу, как мальчик продолжает бороться с куском пирога, который он съел лишь наполовину. Он отламывает от него маленький кусок, всё ещё слишком для него большой, накалывает его на вилку и засовывает в рот. Мальчик весь измазывается в сливочном креме и корице, а кусочки яблок падают на тарелку. Его пальцы, щёки, нос в креме. Я начинаю смеяться, и он смеётся вместе со мной, а затем мой взгляд падает на шкаф позади него. Точнее моё внимание привлекают снежные шары, которыми заставлен весь шкаф. Я подхожу к ней и говорю:

–У нас в квартире когда-то были точно такие же.

– Увлечение родителей. Они собирает целую коллекцию. Каждый город из всех, которые были до Великого Огня. Они говорят, что раньше городов было больше, чем два, и ей осталось ещё много, – он делает глоток из кружки, – даже не представляю, куда они будут остальные ставить, – говорит он и отламывает ещё один кусок пирога.

– А где здесь снег?