Сокол

— Уасет? — Хаемхат скривился. — Это далеко на юге. Там ведь ничего интересного, что мы там будем делать, на что жить? Другое дело — здесь: корабли, торговые связи и все такое прочее. Есть к чему приложить ум! А на юге… даже не знаю, что там и делать? Снова податься в разбойники? К чему? Да и неинтересно уже это. Хотя за приглашение благодарю. Жизнь течет по-разному, кто знает, может, и придется воспользоваться твоим гостеприимством. Где тебя найти в Уасете, дружище Джедеф?

— Просто скажете свои имена первому попавшемуся стражнику.

— Ого! Ты слышал, Медой? Первому попавшемуся стражнику! Вот уж с кем бы никогда не встречался, так это со стражей!

— Наш друг Джедеф просто пошутил.

Когда закат окрасил разливанное море оранжевым светом уходящего дня, барки одна за другой свернули паруса и, опустив мачты, повернули к берегу — полоске черной земли, видневшейся где-то на юге. Она казалась безжизненной, эта земля, лишь только когда приблизились, стали заметны чахлые кустики и деревья.

Выпрыгнувшие вперед гребцы уже разжигали костры. По воде потянулся сизый дымок, вкусно запахло похлебкой из заправленной мукой рыбы, повсюду зазвучали веселые голоса и смех. Впрочем, быстро перекусив, все успокоились, отходя ко сну. Лишь Максим, Тейя и Бата все еще сидели у костра, любуясь на желтое пламя. Сидели, покуда не подошел Хаемхат:

— Все уже уснули. Идемте, я покажу вам лодку. Держитесь вдоль берега — не заблудитесь.

— Слушай меня, о царственная супруга, — чуть поотстав, Максим обернулся и положил руки на плечи жены. — Ты вернешься в Уасет одна. Вместе с Батой.

— Что ты…

— Слушай и не перебивай! У царя хека хасут два сокола, столько же — и у нас. Равные силы. Но у нас есть еще флот Кефтиу… а у хека хасут — страшное пламя, которое запросто может весь этот флот сжечь. Полностью! Я должен разобраться во всем… и загасить огонь!

— Но…

— Именно я! Я — царь, а значит, в ответе за все. Тем более мне это легче всего сделать. Легче, чем кому бы то ни было другому. Я здесь — свой. Уж по крайней мере, пока.

Тейя улыбнулась слабо, едва заметно. Но голос ее был тверд и царственно-властен:

— Воистину ты правильно решил, о супруг мой. Да, ты царь, а значит — должен. Должен своему народу — всем людям Черной земли. В этом есть твое царское право, почетное право. Делай! Однако почему я не могу быть вместе с тобой?

— Потому что у тебя есть еще иные дела, не менее — а может, и более важные. Ты должна написать послание царю Миною и командующему флотом Кефтиу. Они ведь, наверное, считают, что мы с тобою погибли! Станут ли выполнять обещанное? Напомни царю о его клятве. Найди хорошее, быстрое судно, отправь послание… и посланца.

Тейя дернулась:

— Если надо, я отправлюсь сама! Уж будь уверен, муж мой, клянусь Осирисом и Исидой, я сделаю все в лучшем виде.

— Только не рискуй зря! Помни о наших детях… Да, и возьми сокола!

— Но как же ты?

— У меня останется второй.

Губы супругов слились в поцелуе, глубоком и долгом. Конфузливо отвернулся державшийся позади Бата, и медный месяц завистливо качнул рогами — ишь, мол…

— Бата, — наконец обернулся Максим, — ты будешь охранять Тейю.

— Да, мой господин, — мальчишка поклонился в пояс, — со мной ей нечего бояться, клянусь всеми богами Дельты.

Тейя тут же фыркнула:

— Не больно-то я чего и боюсь, ишь, вообразил! Ла-адно, поплыли, что ли…

— Да будет всеблагой Амон сопровождать вас в пути, — тихо, одними губами, произнес молодой фараон. — Счастливого пути и удачи!

Плеснула волна. Тихонько качнулась лодка.

— А ты что же, дружище Джедеф? — Хаемхат удивленно обернулся.

— А я решил остаться, — улыбнулся Максим. — Больно уж завлекательное у вас тут дело!

Глава 14 Сомелье Лето 1550 г. до Р. Х. (месяцы Тот и Паофи сезона Ахет). Хат-Уарит

Нет человека, скорого на слово, который был бы свободен от опрометчивого решения. Нет человека беззаботного, намерения которого были бы серьезны. Будь же милостив и постарайся узнать правду.

Обличения поселянина. Пер. И. Лившица