Сокол

Не так-то легко оказалось это сделать — установить мачту. Узкий канат больно резал руки, мускулы напряглись, скользили по влажной палубе ноги.

— И-и-и… еще разок! Давай, давай, давай… Дружненько! Оп-па!

Мачта наконец встала, уперлась рогами в борта. Теперь осталось прицепить к ней рей с парусом — тоже повозиться пришлось. Привязали, подняли — с большим трудом и проклятиями, но подняли, распустили до половины стягивающие парус рифы. Двигаться на полной скорости Менутхотеп пока опасался — ночь все-таки.

Захлопал, зашумел попавший в парус ветер. Судно ощутимо дернулось, заскрипело… И пошло! Пошло, пошло, пошло!

— Ах-маси, Джедеф — на нос, промерять глубину. Потом Сути и Сенуфер вас сменят.

Мокрый шест в руках. Черная вода с мерцающей в ней лунной дорожкой. Оп! Шест на что-то наткнулся, напрягся… Мель?

— Лево руля!

Сути и Сенуфер живо потянули на себя парус, Ментухотеп переложил руль… Слава богам! Снова впереди было чисто.

— Главное — не наткнуться на берег, — громко проговорил сотник. — Тут могут быть излучины, а вы сами видите, что… в общем, ничего не видите. Одна надежда на шест. Эй, Ах-маси, Джедеф! Как там у вас, получается?

— Да вроде бы ничего, слава Амону!

— Держитесь, сейчас возьмем левее и ускорим ход.

Северный попутный ветер наполнял парус, пахло влагой и тростником, а над головой уже начинало светлеть небо. По правому берегу занималась заря, красная, словно кровь. Судно шло уверенно и четко. И — быстро, да-да, быстро — никакой лодке не угнаться! Ну еще бы — пустое-то.

— А ведь мы все ж таки плывем, парень! — Максим потрепал напарника по плечу. — Плывем!

Ах-маси обернулся:

— Плывем, хвала Амону, и Хапи, и всем богам!

И широко улыбнулся. Смешной такой, худенький. Тезка.

Глава 11 Осень 1554 г. до Р. Х. (месяц Теби сезона Переш) Черная земля. Воин

Вот он, отважный воитель, стойкий сердцем!

Поэма о битве при Кадеше

(Перевод М. Коростовцева)

Солнце, жаркое солнце Черной земли Кемет яростно сверкало в бледном голубом небе, принося иссушающую жару и зной. Если б не Великий Хапи — Нил, — вряд ли здесь возможна была хоть какая-то жизнь. Поистине Кемет был даром богов.

Укрывшись от солнца в тени паруса, Максим пристально наблюдал за округой. Впереди, сзади, слева и справа, насколько хватало глаз, расстилалась изумрудно-зеленая сверкающая лента реки, обрамленной низкими берегами, поросшими камышом и папирусом. За прибрежной линией тянулись засеянные поля, рощицы финиковых пальм, заросли терновника и акации. За деревьями виднелись глинобитные хижины, амбары, зернохранилища. Время от времени попадались на глаза пасущиеся стада коз и коров, овечьи отары. Пастухи и работавшие на полях люди громко пели, их было слышно даже здесь, на середине реки, на судне, — ветер доносил обрывки слов и мотив.

— Воистину волею богов обильна всем наша земля! — лениво потягиваясь, произнес толстый скотопромышленник Сенуфер-ра. — Сколько в ней коров, овец, гусей и прочей живности. А сколько зерна, а виноград в дельте? Поистине счастливы мы, родившиеся в столь благословенной земле!

Максим хмыкнул — с детства не любил пафосных речей. Впрочем, толстяк тоже недолго предавался славословиям:

— Ты, кажется, говорил, Джедеф, что умеешь играть в «змею»?

— Ну, умею, и что? — Юноша пожал плечами.

— Я нашел на корабле принадлежности для игры, — вкрадчиво пояснил скотопромышленник. — Правда, не хватает кубиков, но ведь их можно вырезать самим — ножи на судне имеются.

— Да уж. — Молодой человек согласно кивнул. — Ты, я вижу, игрок, дружище Сенуфер!

Толстяк почмокал губами:

— Так… Игрывал когда-то. Так что, попробуем сыграть? Кубики я, так и быть, вырежу.

— Давай, все равно делать пока нечего.

Максим потянулся… и застыл, бросив взгляд вперед. Там, неизвестно откуда, скорее всего из-за излучины или из камышей, выплывали три больших корабля, полные гребцов и воинов! Сверкали на солнце весла, звенели задававшие гребле темп медные диски, ощетинившиеся копьями суда грозно надвигались на корабль беглецов.

— Эй, просыпайтесь! — громко крикнул Макс. — Тревога!

Спящие тут же проснулись, вскочили на ноги — Ментухотеп, Сути, старик Атарша… Только вот Ах-маси спокойно дрыхнул себе на корме, накрывшись циновкой. Как же, умаялся, бедняга, — всю ночь напролет рассказывал какие-то страшилки про загробную жизнь да хвастал своей личной гробницей, которую, мол, по приказу отца вот-вот начнут строить. Вообще, хорошая гробница — это, по здешним понятиям, было круто. Совершенно необходимейшая вещь! Дом по большому счету мог быть каким угодно — глинобитным, из кирпича-сырца, да хоть из пальмовых листьев, а вот гробница — обиталище Ка — совсем другое дело. Красный гранит, базальт, розовый и белый мрамор, туф. Гробница — это не какой-то там дом, это для жизни вечной!