Сокол

— Увы, он давно уже мертв, — глухо откликнулся сотник. — И долг мой перед оазисами Наба давно исполнен. Я воин и ненавижу хека хасут и прочую нечисть. Надеюсь, мои услуги будут полезны славному Ибане, властелину Анхаба!

— Вот поистине слова разумного и славного мужа! — Усеркаф и не скрывал удовлетворения. — Не секрет, нам нужны опытные воины. В каком отряде ты хотел бы служить? В лучниках, в щитоносцах, в секирщиках?

— В Набе я командовал сотней щитоносных копейщиков.

— Ты получишь… пока десяток, а дальше все зависит от твоей храбрости.

— Благодарю! — Встав на ноги, Ментухотеп поклонился, приложив руку к груди.

— Этот человек сделал для нашего побега все! — не замедлил высказаться Ах-маси. — Без него воистину не было бы побега. Славный Ментухотеп — храбрый и опытный воин, на которого всегда можно положиться.

— Так, с этим разобрались, — улыбнулся вельможа. — Есть еще воины?

— Я — Сути, десятник. Ты должен помнить меня, господин.

— Сути? — Вельможа прищурился. — А, Сути! Тебе придется начать с простого воина, Сути. И потом уже добиваться чего-то большего.

— Я согласен, мой господин. Это честь для меня.

— Отлично. Есть здесь еще воины? Что, что ты шепчешь, мой юный повелитель? Какой Ах-маси? Ах, Джедеф? Да, я видел, как он бьется! Голыми руками — это ж надо так!

— Я вовсе не воин, — скромно потупил глаза Макс. — Я почти не умею владеть оружием, не знаком с принципами боя…

— Зато ты силен кое в чем другом! — хохотнул Усеркаф. — Согласен обучать наших воинов кулачному бою? Или… ты слишком торопишься вернуться домой?

— У меня нет здесь дома, — тихо отозвался молодой человек — и, кстати, в этом он не соврал! — Моего отца убили разбойники хека хасут, дом и сад отобрали, и сердце мое пылает жаждой мести!

Максим едва удержался, чтобы не рассмеяться над своей напыщенной фразой, — что поделать, в подобных случаях здесь именно так и было принято выражаться.

— Приятно слышать такие слова, Джедеф! Рад, что ты будешь с нами!

— И я, и я очень рад! — Юный Ах-маси, подскочив, порывисто обнял парня за шею. — Я расскажу про тебя отцу, мы с тобой сдружимся!

— Кажется, уже сдружились…

— Ну да!

С остальными дела пошли несколько по-другому. Ни скотопромышленник Сенуфер-ра, ни старик краснодеревщик Атарша служить в армии Ибаны не возжелали, а предпочли вернуться к своим прежним занятиям.

— У меня мастерская в Уасете, — скупо пояснил старик. — Еще прежний правитель, Секенен-ра, да пошлют ему боги удачу на полях Иалу, пожаловал мне рабов и помощников. И понесло же меня за деревом в Дельту! Нет, чтоб сидеть дома, работать… Ах! Слава Амону, что все хорошо закончилось.

— Слава Амону! — хором повторили все.

Сенуфер-ра тоже заявил, что у него полно дел в Уасете — царская казна, мол, еще не расплатилась с ним за все поставки мяса.

Они простились с ними уже на берегу, в каком-то небольшом городке, — Сенуфер-ра и Атарша остались на пристани дожидаться попутного корабля в Уасет, все остальные проследовали в расположение войска — отряда в тысячу человек, находившегося под личным командованием Усеркафа.

Обещав вернуться, Ах-маси умчался в Анхаб навестить семью. Звал с собой и Максима — представить родителям своего нового друга, — да молодой человек отказался, опасаясь слишком уж дотошных расспросов. Мало ли, при дворе правителя Ибаны окажется какой-нибудь вельможа, знавший мифического отца «Джедефа»? Нет, уж здесь, в войске, казалось куда спокойнее — по крайней мере никто с лишними вопросами не приставал, да и вообще Максу в военном лагере нравилось.

Тысяча Усеркафа, как и всякое другое войско, делилась на несколько отрядов, различных по своему вооружению и функциям. Основу составляли вооруженные короткими копьями и серповидными мечами щитоносцы, сражавшиеся без всякой защитной одежды. Также имелся и особый, вооруженный секирами и небольшими щитами отряд, считавшийся элитным; разумеется, были и лучники, и прочие сражавшиеся без щитов воины — метатели дротиков и палиц, пращники и дубинщики. И в довершение всего два десятка колесниц — сравнительно новый вид оружия, заимствованный у хека хасут.