Сокол

Послышался топот копыт — это мчалась, отвлекая врагов, единственная боеспособная колесница.

— Вперед! Да… мне помогите кто-нибудь.

Двое воинов, взяв на руки своего командира, пригибаясь, побежали к зарослям. Загромыхала позади колесница. Кто-то выкрикнул громкий боевой клич. Максим обернулся…

Сенмут!

Прячась за укрепленным на передке щитом, тот стоял в несущейся на невидимых врагов колеснице, зажав в левой руке поводья, в правой же руке его ярко пылал факел — небольшой запас их был взят копьеносцами.

— С нами Амон!

Управляемая Сенмутом колесница, подпрыгивая на ухабах, понеслась на засаду, раздавался громкий клич. Сразу несколько стрел попали вознице в грудь, колесница перевернулась на полном ходу! Полетел в камыши факел… И те вспыхнули жарким оранжевым пламенем, словно только того и ждали.

Темные тени врагов в ужасе бросились прочь, в развалинах послышались торжествующие крики. Максим прислушался: славили Амона, и улыбнулся — свои!

Впереди блеснула река, но камышовые заросли, которые еще нужно было пройти, уже не казались спасением — бурно разрасталось пожирающее все вокруг пламя!

— Каликха! — громко закричал Макс.

Молодой воин — тот самый смешной трубач — снова затрубил. Ух, и мерзкие же звуки издавал его инструмент!

И — о, боги! — в ответ ему послышался точно такой же быстро приближавшийся звук. Кто-то скакал в ночи… Свои? Свои! Кто же еще-то?

— Идем навстречу! — быстро распорядился Максим.

И оглянулся на развалины. Оттуда уже не стреляли. Ага! Вот снова послышался клич… Вот кто-то выбежал… Вот он уже здесь… Черное лицо, сверкающие белки глаз, зубы…

— Каликха!

Макс радостно обнял приятеля:

— Как там?

— Мы убили лучников, командир. Но погибли и наши. — Чернокожий воин тряхнул головой. — И все же к ним идет подмога. Надо уходить, командир.

— Я знаю. Уходим.

Пара воинов сменила тех, кто тащил на себе Макса.

— Клянусь Осирисом, нелегко чувствовать себя обузой, — пошутил молодой человек. — Жаль Сенмута.

— Что с ним?

— Погиб. Светлая память! — Максим приподнялся, опираясь на плечи парней. — Славные воины Амона! Постройтесь: легковооруженные — вперед, щитоносцы — позади. Лучники — сбоку. Держать строй! Уходим! Трубач, труби!

И снова омерзительный резкий звук пронзил небо. И снова ему отозвались. Уже здесь, впереди, рядом. Кто-то скакал… Колесницы!

— Хей-гей, слава Амону!

— Амону слава!

Максим всмотрелся во тьму… впрочем, восточный край неба уже алел, растекался зарей.

— Черт побери… Ах-маси! Ах-маси, ты ли это, клянусь Амоном?

Юный вельможа радостно потрясал копьем на передней колеснице:

— Я, Джедеф, я! Мы услыхали трубу и подумали, что нужна помощь!

— Здесь слишком много врагов.

— Одну колесницу я послал к Усеркафу. Подмога явится скоро.

— Слава богам! — обрадовался Макс. — Теперь мы сможет отбить тела наших павших и предать их достойному погребению. Сенмут… Несчастный Семут…

— Что с ним?

— Он погиб. И тело его может сгореть… как и тела других.

Ах-маси передернуло:

— Клянусь соколом Гора, я не допущу этого!

Утреннее солнце уже золотило дальний край неба, мягкая лазурь рассекала тьму, и ладья великого Ра начинала свой дневной путь. Только еще начинала.

Далеко впереди на берегу реки что-то блеснуло. Потом еще и еще. Максим улыбнулся: то явно была золоченая голова барана на штандарте Амона. Свои! Значит, успели…

— Хорошо, что ты додумался направить оставшиеся колесницы отдельно, — с улыбкой произнес Ах-маси.

Глава 13 Зима 1554 г. до Р. Х. (месяцы Мехир и Фаменот сезона Переш) Черная земля. Враг

Что с вами, военачальники мои, войска мои и мои колесничие?

Поэма о битве при Кадеше

(Перевод М. Коростовцева)

Кто? Кто же этот скрытый враг? Он явно был, без него ну никак не обошлось — противник точно знал о колесницах и устроил засаду. И если бы Макс не сообразил, что делать, если бы не явившаяся вовремя подмога, если бы не оставшиеся колесницы… Четыре колесницы уцелели, а это означало, что враг о них не знал. А кто знал? Тот, кто был тогда в штабе, при обсуждении рейда. Сам Усеркаф с заместителем, желчным Панхаром, Макс-Джедеф, Ах-маси, сотники и жрецы. Многовато получается осведомленных. Что же теперь, подозревать каждого?

Панхар это и предложил, и Усеркаф вынужден был согласиться. Правда, в воинских делах сейчас установилось затишье — в ожидании окончания жатвы никто не предпринимал активных действий. Война войной, а хлеб хлебом — на голодный-то желудок немного навоюешь.

Хоть в одном повезло — у Максима оказался не перелом, а сильный вывих, который быстро вправил помощник старшего жреца Усермаатрамериамона, хмурый и неразговорчивый Хапиур. Дернул, прочитал какой-то заговор, помазал несколько дней мазями — и все как рукой сняло, даже и опухоли не осталось. Воистину медицинское искусство народа Черной земли было выше всяких похвал! А может, этим людям все же помогали боги?