Сокол Ясный

Многие сказания повествуют о том, как молодой князь ищет себе жену среди лучших девок племени. И если у его родителей нет на его счет каких-то особых замыслов, то он вполне может сделать выбор во время полюдного кружения, в гостях у кого-то из уважаемых родов.

– И вот, говорят, будет на Зимолом битва за Мару, все девки соберутся, тогда он и выберет, какая покрасивее да побойчее. А у нас отдашных девок осталось только ты. У прочих еще коса не доросла, понева не соткана.

– Но я же…

Младина за последние месяцы как-то отвыкла думать о себе как об отдашной девке рода Заломичей. Хотя по сути ничего не изменилось: ведь родичи так и считали ее дочерью Угляны и давно покойного Хотилы, а значит, тоже веточкой на своем дереве.

– Ты ж одна у нас сейчас невеста. Выйди, покажись князю. Если глянешься, то ради такого из лесу уйти стоит – и себе, и роду великую честь принесешь. Деды и бабки тебя просят.

Как ни мало Младина видела себе невестой юного смолянского князя, в просьбе старшим она не могла отказать. А к тому же подумалось, что это может быть знак…

Было уже поздно, и Ярко остался ночевать, с тем чтобы утром вместе с Младиной тронуться обратно. Брат уже похрапывал на полу у очага, Угляна тоже улеглась, а Младина никак не могла заснуть. Чем больше она думала о предстоящей встрече с княжичем, тем сильнее волновалась, как будто все глубже осознавая значение этого события и его возможные последствия. А что если он и правда выберет ее? После всех странностей ее судьбы этому не следовало удивляться, этого следовало ожидать.

Но… Она вовсе не забыла о Хорте, пусть они виделись уже так давно… да и то во сне! Мысли метались: с одной стороны, она знала, что только Хорт – ее суженый, а с другой, сомневалась, что он ей не привиделся. И что делать, если Велебор выберет ее? Обвинения в сглазе Веснавки с нее сняты, стало быть, она даже в лесу остается дочерью Заломичей, в воле старейшины. Для любого хорошего рода отдать невесту князю – все равно что отдать ее солнцу, которое однажды постучится в дверь. Бабка Лебедица еще в детстве, когда рассказывала ей и прочей ребятне эти сказания, поясняла, что под солнцем и разумеется князь, выбирающий невесту то в одном роду, то в другом, чтобы заново скрепить родство всех кривичей, за века рассеянных по лицу земли далеко друг от друга. И если ей выпадет такая честь – какой она найдет повод для отказа? Другой жених снился? Даже не смешно.

Пошарив вокруг изголовья, она нашла свой пояс и берестяной коробок. Открыла, опустила пальцы внутрь и погладила мягкое соколиное перышко. Как там сказали смолянские бояре: ищем соколицу для нашего сокола? Это ничего не значит, о женихах часто так говорят. И все же… а вдруг и это – знак?

Младина вынула перышко, погладила. Закрыла глаза, постаралась как можно лучше представить себе лицо Хорта – его буйные светло-русые кудри, решительный взгляд… «Явись ко мне, суженый-ряженый!» – прошептала она, подула на перышко и пустила лететь…

Ничего не произошло. Было темно и тихо, ничего вокруг не изменилось. Младина нашарила перышко на полу и со вздохом убрала назад в коробок. Здесь не басня. Навь иной раз сама приходит незваной, а иной раз не дозовешься ее, хоть обкричись.

Засыпая, она все думала об этом, представляла себе, как вдруг перышко превратилось бы в Хорта. В первый раз бы не она пришла к нему, а он к ней, тогда она знала бы, что он знает, где ее искать…

А потом померещилось, будто ясный сокол бьется снаружи о задвинутую заслонку оконца. Она слышала, шелест крыльев, зовущий ее крик, силилась встать, открыть оконце, но словно горы навалились на руки и ноги. Кажется, она все же встала, подошла, нажала на заслонку, но ту заело и никак не получалось ее сдвинуть, она будто приросла к косяку! Младина давила и тянула, а крик сокола снаружи звучал все жалобнее и пронзительнее, но заслонка была такой тяжелой, а она сама – такой легкой, почти невесомой.

Проснувшись, она еще чувствовала боль в пальцах. Темнота, тишина, даже ветра не слышно. Но этот сон уж точно неспроста. Сокол ищет ее. Возможно, он где-то рядом. Возможно, она увидит его уже завтра!

Глава 3

Когда Младина добралась до Овсеневой горы, снежная баба уже была готова. Лепила ее сообща все женская часть Заломичей, и Старая Мара у них выходила на загляденье – выше человеческого роста, пышная, в платочке на соломенных волосах, в шушпане из худых мешков. Сегодня Маре давался лишь первый бой – ей оставалось править в земном мире еще месяца полтора. Но это уже был шаг к весне, и женщины ходили веселые, румяные от движения на холодном воздухе.