Соколиная охота

– Дурак ваш граф и более ничего! Мечтатель. Он не понимает "глубокого языка". Если государь говорит "попробуй" – это означает "не вздумай"! Бенкендорф же в совершенстве постиг эту науку. Не слишком, надо сказать, и мудреную.

Вадим Сергеевич сокрушенно молчал. До него постепенно доходил чудовищный смысл сказанного. Значит, император с самого начала не благоволил затее Павла Дмитриевича! Он чувствовал, Фальк не соврал. Да и зачем ему?

– Проще всего было бы ликвидировать князя Арсентьева. Тут вы, безусловно, правы, Вадим Сергеевич. Однако Хозяин слывет ярым противником полумер. Через полгода-год сыскался бы новый Арсентьев. И что тогда? Все сначала? Нет уж! Правильней – вырвать у скорпиона жало!

– Неужели, вы считаете меня "жалом"? – удивился доктор Нестеров. Вот никогда бы…

– Не скромничайте, друг мой, – перебил его Иван Карлович. – В свое время вы попортили Хозяину много крови! Напомнить вам про устранение агентов Третьего отделения в Сиаме? Или, может, освежить воспоминания об операции в этой вашей "веселой Варшаве"? То-то! Фактически вы являетесь "ногами и руками" блистательного графа Киселева. Его самым доверенным лицом. И это, по меньшей мере! Однако ваша личность до недавнего времени оставалась для нас загадкой. Для того, чтобы ее разгадать и была разыграна эта грандиозная пьеса.

– Я, право, не знаю, что и сказать!

– А вам и не нужно ничего говорить, только слушать. Мы же условились, забыли? Я рассказываю, вы – внимаете. Впрочем, если вам наскучило… – Фальк завел руку за спину.

– Нет! Продолжайте, прошу вас!

На искореженном от недавних побоев лице молодого человека отразилось нечто отдаленно напоминающее задумчивость. Через мгновение он вскинул брови, точно вновь уловил нить повествования и продолжил, однако руки из-за спины не убрал.

– Итак, о чем это я? Ах да! Сначала Хозяин подготовил для вас приманку. Сообщил растяпе Киселеву про Арсентьева, пожертвовав одним из ценнейших своих агентов.

– Вы говорите о бароне Коршакове?

– Так точно, ваше благородие.

– Я так и знал, что это не самоубийство!

– Нет, конечно! – легко согласился Иван Карлович, будто речь шла о старой собаке, а не о человеке. – Бьешь ребром ладони под затылок и готово – перелом шейных позвонков. Точь-в-точь такой, какой бывает при повешении. По имитации самоубийств у вашего покорного слуги высший бал, не сочтите за хвастовство.

Доктор невольно почесал в затылке и сказал:

– Киселев отправил меня не сразу, только после того, как разработал достаточно достоверную легенду.

– Ну вот, – расстроился юноша, – значит, вы никакой не герой русско-турецкой войны и на "Меркурии" никогда не плавали? Пардон, не ходили?

– Нет, все это правда. Как и то, что я врач, и про семью, которая дожидается меня в Далматовском монастыре. Легенда затронула только мотивы нашего переселения в уезд. Остальное осталось максимально приближенным к реальности.

– Приехать в гости к старинному боевому товарищу, а затем остаться, дабы сочинять дрянные стихи? – расхохотался Фальк. – Простите, но это самая нелепая легенда, которую мне доводилось слышать.

Развеселился и Нестеров, признавая справедливость сказанных слов. Отсмеявшись, петербуржец сказал:

– Прибыв в город Курган, вы, дорогой Вадим Сергеевич, коварнейше умертвили лекаря, который прежде пользовал князя, а затем естественным образом заняли его место. Дайте угадаю, ваш бедный коллега преставился от столбняка?

Доктор вмиг сделался серьезным и угрюмо засопел, обжигая собеседника ненавидящим взором. Фехтмейстер немедленно решил, что недалек от истины.

– Сблизившись с умалишенным помещиком, вы продолжили собирать на него компрометацию. Ну, а потом в усадьбе появился я, направленный в уезд высочайшим указом шефа тайной полиции с заданием – выявить и ликвидировать агента надоедливого графа Киселева. Не князя, а именно агента, без которого Павел Дмитриевич не сможет более ступить и шага, и станет для государя, точно кастрированный кот – ленивым и нешкодливым.

Доктор с любопытством прищурился.

– И все-таки, какие инструкции вы получили насчет князя?

– Дмитрия Афанасьевича? – оживился штаб-ротмистр. – Повторюсь, мне было строго-настрого предписано произвести устранение агента, то есть вас, господин Нестеров, поскольку это на корню решило бы все проблемы, в том числе с предстоящим судебным процессом. В отношении же князя инструкции не было. Я волен был поступить с ним по своему усмотрению.

– И вы, разумеется, решили не рисковать!

– Разумеется, – мягко ответил Иван Карлович и снова улыбнулся. – Нет все-таки, приятно иметь дело с профессионалом. Есть с кем поговорить по душам, на одном, так сказать, языке. Честное слово, даже жалко будет вас убивать.

– Я, право, не знаю восхищаться мне вами, Фальк, или ужасаться!