Сократ встречает Макиавелли

Макиавелли: Я не согласен. Если бы я думал так же, я бы сделал ее последней. Ведь не практике всегда важен конец, и он достигается в конце. В теоретических вопросах наиболее важен основной закон, и он идет в начале. Таким образом, в философских книгах обычно самая важная – первая глава, но в практических книгах, подобных моей, - это последняя глава.

Ты заметишь, что последняя глава описывает нечто конкретное – ситуацию в Италии в мое время, в то время как предпоследняя глава описывает общие положение – власть «фортуны». Практичное всегда конкретно.

Практичное также всегда нацелено на действие, а не на мысль, и выражается побудительными предложениями. В то время как теория нацелена лишь на размышление ради размышления и выражается повествовательными предложениями. Поэтому моя последняя глава и озаглавлена «Воззвание к овладению Италией и освобождению ее из рук варваров».

Честно говоря, Сократ, я удивлен, что ты не понял этого. Я удивлен, что я даю тебе урок по основам логики Аристотеля – величайшего ученика твоего величайшего ученика, - урок о различии между теоретическими и практическими науками.

Сократ: Спасибо за напоминание, Никколо! Я, конечно, знаю все эти вещи, но мой интерес не в Италии и варварах (под которыми ты подразумевал французов), но в вечной истине и в твоей бессмертной душе и разуме. Как я уже говорил, мы здесь не читаем газет, мы читаем письмена вечности.

Также, я не хочу верить, что ты изобрел эту огромную махину, этот радикально новый взгляд на мир и на жизнь только для того, чтобы изгнать варваров из Италии. Это как изобрести бомбу, чтобы убить мышь.

Макиавелли: Это не было первой целью написания «Государя». Как ты уже заметил в начале, это было средством найти работу. Я пытался продать Лоренцо свои услуги – обменять свое интеллектуальное «virtu» на его политическую «фортуну».

Сократ: И если бы ты преуспел, это породило бы еще одно логическое противоречие, или, скорее, практическое противоречие, которое, я думаю, было бы гораздо обиднее для тебя.

Макиавелли: Это как? Видимо, я пропустил несколько пунктов твоего рассуждения.

Сократ: Предположим, тебе удалось убедить Лоренцо взять тебя на работу и применить несколько советов, изложенных в книге. Один из твоих советов – не доверять подчиненным. Ты также заявляешь, что государь не должен выглядеть получающим советы от других, но должен претендовать на то, что вся мудрость исходит из него. Если бы ты преуспел в том, что Лоренцо принял бы твой совет, то человечество читало бы не «Государя» Никколо Макиавелли, а «Государя» Лоренцо Медичи. Книга бы привела к тому, что тебя бы все забыли.

Макиавелли: Нет, так как моя книга была не оружием, которым бы я победил, но только Троянским конем, с помощью которого я попал бы за стены. Это был лишь ход пешкой. Я бы использовал другие приемы, другие ходы, другие стратегии, если бы Лоренцо принял мое предложение.

Сократ: Но зная это, трудно принимать твою книгу всерьез. Таким образом, ее цель – не раскрыть объективную и всеобщую истину, что является целью любой науки, но лишь ввести в заблуждение одного человека и приобрести личную власть?

Макиавелли: Нет, не только. Пользуясь этим средством для достижения этой цели, я раскрыл много верного и научно обоснованного. И хотя я и не достиг своей цели, я могу поделиться своим средствами.

Сократ: Да, но сложно доверять тебе, когда мы знаем, почему ты это сказал.

Макиавелли: Это не должно быть так. Предположим, ты обнаружил, что Эвклид написал свои «Начала геометрии» только для того, чтобы обмануть своего господина.Сделает ли это открытие неверными геометрические истины Эвклида?

Сократ: Нет. Ты прав. И именно поэтому мое исследование твоей книги было скорее философским, чем практическим, поскольку целью философии является всеобщая истина, а практической целью кого-либо является лишь индивидуальная выгода.

Давай вернемся к твоей книге – хотя позже, возможно, полезно будет вернуться к обстоятельствам твоей жизни, твоим успехам и падениям, если они связаны с твоей книгой, чтобы понять твои мотивы. Но я думаю, это лучше оставить на конец, чтобы не впасть в ту ошибку, о которой ты упомянул, - считать идеи мыслителя ложными или бесполезными только потому, что нам не нравятся его мотивы или его жизнь или его личность. Эта ошибка стала очень распространенной через несколько веков после твоей смерти благодаря человеку по имени Фрейд, раскрывшему многие скрытые механизмы психики и мотивации. (Однажды я поговорю с ним об одной из его книг). Эта ошибка была названа «психологической ошибкой» или «генетической ошибкой» - вариант того, что раньше называлось ошибкой adhominem.

Итак, давай обратимся к твоим заключительным суждениям о «фортуне».

Макиавелли: Спасибо, что ты так справедлив ко мне, Сократ. Думаю, иначе бы ты не попал в то место, где ты сейчас. Верно?

Сократ: Не верно. Но не отвлекайся. Давай сосредоточимся на твоих словах.