Сократ встречает Макиавелли

Макиавелли: Сколько раз ты собираешься сказать «давай», прежде, чем мы начнем?

Сократ: Тебе удалось устыдить меня. Видишь ли, я никогда не был государем, и в тот единственный раз, когда я был вынужден выступать публично, я не смог даже спасти свою жизнь, свою честь и достоинство. Ты знаешь мою историю. Уверен, ты читал мою Апологию, записанную Платоном.

Макиавелли: Если бы в то время у тебя была возможность прочесть мою книгу, ты бы так не переживал. Именно поэтому ты нуждаешься во мне даже сейчас…

Сократ: Нет. У меня нет ни сожалений, ни необходимости в тебе. Это ты нуждаешься во мне.

Макиавелли: Думаю, мы доказали на жизненном примере, что ты нуждаешься в том, чтобы я словесно дал тебе пинок под зад, иначе ты без конца будешь повторять «давай» и никогда не сможешь этого сделать. Только сочетание человека мысли с человеком действия может быть совершенным и успешным. Я – человек действия. Ты – человек мысли. Я – лев, ты – лиса.

Сократ: Когда ты представлял себя Лоренцо, ты называл себя лисой. То снова себе противоречишь. И он не нанял тебя. Почему же я должен это сделать?

Макиавелли: Потому что я уже много раз показал тебе свою способность сбивать тебя с намеченного плана разговора. И я бы мог проделать подобное еще много раз, если бы не раскрыл тебе сейчас свою стратегию.

Сократ: Поскольку мы добрались до темы психологической ошибки, я больше не буду откладывать тему твоей жизни в свете тех событий, которые могли повлиять на твою книгу. Я займусь ей сейчас и отложу пока разговор о логических ошибках практических советов твоей последней главы. Ведь именно я задаю курс и гребу в нашей лодке, а не ты, хотя течение реки и ее направление определяется Другим, но ты назовешь это «фортуной».

Макиавелли: Тебе никогда не стать хорошим писателем. Твои образы очень непостоянны. Твоя лодка одновременно и гребная и парусная.

Сократ: Именно поэтому я и не пытался быть писателем. Я не писал ни увлекательных историй, ни вообще ничего, между прочим. Но мы сейчас рассматриваем твои писания, а не мои.

Я начал изучение твоей книги с выдвижения фундаментального предположения о твоей философии человека – того не выраженного явно допущения, на котором базируются многие твои выводы. Мы обнаружили, что возвращаемся к этому предположению снова и снова, ведь ты снова и снова в своих рассуждениях отталкивался именно от него. Я сейчас зачитаю отрывок, в котором ты ясно формулируешь свое предположение, но оно не из «Государя», а из «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия» (книга 1, глава 3). А потом я раскрою причины, скорее из твоего опыта, чем из аргументов, которые привели тебя к такому предположению.

Макиавелли: Но ты сказал…

Сократ: Нет. Ты не собьешь меня снова. Вот как звучит твой основной закон:

«Как доказывают все, рассуждающие об общественной жизни, и как то подтверждается множеством примеров из истории, учредителю государства и создателю его законов необходимо заведомо считать всех людей злыми и предполагать, что они всегда проявят злобность своей души, едва лишь им представится к тому удобный случай». 

Макиавелли: Ты говорил, что многие мои последователи восприняли этот реалистичный взгляд, но несколько смягчили его…

Сократ: По крайней мере, один твой влиятельный почитатель, который и сам был правителем и в некоторой степени философом, пытался изменить твои взгляды в противоположном направлении. Он написал введение к «Государю», в котором утверждал, что «Макиавелли не хватало презрения к человечеству».

Макиавелли: Какая великолепная критика! Расскажи мне побольше об этом человеке.

Сократ: Он писал: «Макиавелли был величайшим итальянским философом…».

Макиавелли: Ха-ха! Послушай-ка это, Фома Аквинский!

Сократ: «… и учителем всех учителей политики».

Макиавелли: Ты говоришь, этот мудрый человек был правителем и философом?

Сократ: Да. Но я не говорил, что он был мудрым человеком.

Макиавелли: Чем он занимался? Где он правил?

Сократ: Он правил Италией.

Макиавелли: Всей Италией?

Сократ: Да. Как диктатор. «Дуче».

Макиавелли: Каковы были его цели?

Сократ: Он хотел восстановить былое могущество императорского Рима. Древние римляне были для него примером так же, как для тебя.

Макиавелли: Это просто чудо!

Сократ: На самом деле этот человек совершил одно чудо, замеченное всеми итальянцами – он заставил поезда приходить вовремя.

Макиавелли: Как его звали? Это имя должно почитаться вечно!

Сократ: Бенито Муссолини.