Сократ встречает Макиавелли

Макиавелли: Это как-то не особо меня и беспокоит. Я предпочту ошибиться в логике и выиграть в политике, чем проиграть в политике и выиграть в логике. Какие еще обвинения у тебя есть против меня, о, великий логик!

Сократ: Всего два еще. Один очень общий – о твоих идеалах, а второй конкретный – о твоем практическом совете.

Макиавелли: Меня заботит только конкретное, поэтому давай сначала покончим с общим вопросом и поскорее.

Сократ: Если у нас получится. Ни ты здесь не под судом, ни я, но мы оба должны следовать за доказательствами, куда бы они не привели, подобно плотам на реке.

Мой вопрос затрагивает отношение между реальностью и идеалом. В чем ты видишь основной недостаток политической философии бывшей до тебя – и христианской и языческой. Почему ты отверг их общие основные законы о том, что мы должны судить то, что мы видим, по идеалам или целям; или о том, что добродетель государства – в его гражданах?

Макиавелли: Идеалы древних были очень возвышенны и святы и прекрасны, как звезды. Но если нам нужно пройти через опасную гору, они слишком далеки, чтобы быть нам полезными. Намного больше света на земные вещи проливает обычный фонарь, хотя его свет и красота намного уступают звездам. Но он ближе, а потому и его польза больше.

Сократ: Иначе говоря, нам нужно снизить наши идеалы, тогда они станут достижимы.

Макиавелли: Именно. На практике нам нужно то, что практично. И это познается наблюдением за человеком и его деятельностью, а не мистическими песнопениями монахов или абстрактными словами философов.

Сократ: То есть ты считаешь, что идеалы Платона или Иисуса слишком высоки, чтобы служить обычному человеку, каков он есть?

Макиавелли: Да. Человек – это животное, а не ангел; грешник, а не святой.

Сократ: То есть ты оцениваешь идеал по существующему в реальности?

Макиавелли: Да.

Сократ: И это основной критерий?

Макиавелли: Да.

Сократ: Что-то реально существующее?

Макиавелли: Да.

Сократ: То есть, судя об идеале по тому, что реально существует, ты делаешь то, о чем и нужно судить, судьей того, кто судит. Это как преступник, осужденный за преступление, судил бы своего судьюи присяжных. Не кажется ли тебе, что это близко к логическому противоречию утверждения самому себе.

Макиавелли: Нет. Это реализм. Альтернативой реалистичным и достижимым идеалам является нереалистичные и недостижимые идеалы – перфекционизм.

Сократ: Например, «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».

Макиавелли: Ну, да. У меня нет ни малейшего желания оскорблять его или критиковать здесь его учение или его власть, но я не думаю, что он имел в виду, что его совету о совершенстве последуют в этом материальном мире грешные и падшие люди.

Сократ: Тогда почему же, как ты думаешь, Он сказал это?

Макиавелли: Я не богослов. Откуда мне знать?

Сократ: Но Он говорил не богословам, и не монахам, и не мистикам.

Макиавелли: Тогда я просто не знаю. А ты?

Сократ: Знаю.

Макиавелли: О, извини. Я еще не так давно в этом мире, чтобы приобщиться к знанию свыше.

Сократ: Но это не божественное – или как его назвать? – знание, которое позволяет мне понять, что именно Он, вероятнее всего, имел в виду, а просто размышление и разум. Как может критерий быть менее, чем совершенным? Если бегун каждую секунду не стремится к финишной черте, то он до нее и не добежит. И если ученик не стремится достичь в чем-то совершенства, то он ошибочно сочтет несовершенство идеалом. На самом деле, если бы мы не стремились к вечным идеалами не судили бы по ним, как мы могли бы оценить временные изменения? Если финишная прямая перемещается, как можно до нее добежать? Понимаешь, что я имею в виду? Это простая логика.

Макиавелли: Возможно. Тогда я обучаю новой логике для новой этики.

Сократ: Что ты имеешь в виду?

Макиавелли: Что иногда нравственное зло является необходимостью, а значит – добром.

Сократ: То есть, «ты, о зло, будь моим благом!». Так? «Моим нравственным благом».

Макиавелли: В некотором смысле, да. Мне следует запомнить эти шокирующие слова.

Сократ: Эти слова уже были сказаны поэтом Мильтоном, который вложил их в уста дьявола.

Макиавелли: Чьим сыном некоторые меня и называют. Но, думаю, это не самая безопасная компания для дружеской беседы.

Сократ: Логически недопустимо называть зло добром. Это то же самое, что называть «верх» «низом», а «да» – «нет». Это просто бессмысленно.

Макиавелли: Но в этом будет смысл, если мы разделим нравственное благо и практическое благо. Тогда фраза «ты, о зло, будь моим благом!», означает только, что нравственное зло воспринимается как практическое благо или польза для меня. Это все, что я имел в виду.

Сократ: То есть ты не заявляешь, что нравственное зло иногда может быть нравственным благом?