Сократ. Введение в косметику

В самом деле, внушения обычно действуют прежде всего парализующе на психические состояния, чуждые внушению и особенно противоположные ему; это обуславливается главным образом всё большим и большим, по мере хода внушений, сосредоточением внимания испытывающего внушение лица па внушаемых образах; все прочие образы постепенно исчезают, все прочие психические процессы «парализуются»; в гипнозе это парализующее влияние внушения на психику наблюдается в особенно яркой форме. В частности, «механика» распространения мировоззрения в массах, а также способ воздействия книги на настроение и мировоззрение читателя, проповедника на слушателей и т. д., – становится уже наполовину понятным, когда мы узнаём о парализующем влиянии внушений; внушаемое мировоззрение, внушаемая философская оценка, многократно воздействуя на психику данной личности, становится постепенно наиболее живой оценкой в сознании данной личности, оценкой, наиболее отчётливо представляемой сознанием; затем она, сосредотачивая на себе всё большее внимание, вытесняет из сознания сначала противоположные оценки, затем только расходящиеся, и пройдя все этапы, становится единственной (механизм вытеснения Фрейда, в существенно иной форме). Но этот механизм воздействия внушений – не единственный; наряду с ним происходит второй процесс в психике.

Каталепсия есть особое судорожное состояние мышц, наблюдаемое при некоторых нервных болезнях и искусственно вызываемое в гипнозе, характеризующееся так называемой «восковой гибкостью» мышечной системы: какое бы положение ни придавать телу и отдельным его частям, это положение сохраняется более или менее продолжительное время. По аналогии, психической каталепсией я называю «застывание» сознания на одном, внушённом переживании, на более или менее продолжительный срок, сохранение в сознании в неизменном виде внушённого образа, настроения, желания, оценки. Это интересное явление, также наблюдающееся в наиболее яркой форме в гипнозе, особенно в постгипнотических внушённых состояниях, а также хорошо известное в форме навязчивых представлений, чувств, влечений, внушённых извне или возникших путём самовнушения, – составляет второй очень важный механизм распространения мировоззрения. Если благодаря первому механизму внушаемая философская оценка вытеснила из сознания все расходящиеся с ней оценки и стала единственным объектом внимания, то благодаря второму механизму она из объекта внимания превращается если не в философскую оценку, то в большое подобие философской оценки, которую как будто разделяет, к которой примыкает лицо, подвергающееся внушению: данное лицо выявляет теперь внушённое мировоззрение как своё: он говорит внушёнными словами и фразами, обнаруживает в соответствующих случаях те настроения, которые внушались ему на подобные случаи, в нём замечаются не бывшие раньше желания и формы поведения в согласии с внушённым мировоззрением; и он утверждает, что действительно разделяет это мировоззрение. На наименее наблюдательных он производит впечатление вполне искренне и сознательно примкнувшего к данному мировоззрению, последовательно проводящего в жизнь своё новое мировоззрение; более наблюдательные замечают много противоречий в его словах и поступках и признают его ломакой, ханжой, притворщиком и т. д.; ещё более наблюдательные обращают внимание на трафаретность, «штампованность» всех его слов и поступков в согласии с новым мировоззрением и заключают отсюда, что это мировоззрение в нём наносно, поверхностно, что он несколько вымуштровался, выдрессировался на нём, но оно не проникло в его «душу». Последнее мнение уже довольно близко к правильному пониманию данной личности: в её примыкании к новому мировоззрению действительно много сходства с поведением дрессированного животного, и это сходство будет тем большим, чем в меньшей степени в сложении мировоззрения данного человека участвовали другие факты, чем в более чистой форме внушаемое мировоззрение вызывало состояния психического паралича и психической каталепсии; потому что дрессировка есть внушение, основывающееся исключительно на его свойстве вызывать психический паралич и психическую каталепсию, и успех дрессировки тем больший, чем легче и чем в более чистой форме они вызываются; отсюда понятно, что животные, наиболее склонные к подражанию, наиболее пригодны к дрессировке: подражание есть выявление психической каталепсии, и степень подражательности есть степень лёгкости вызвать психическую каталепсию (слово «психический» в приложении к дрессировке я употребляю условно, лишь для отличия интересующих нас процессов от мышечных параличей и каталепсии).