Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина

Горделиво-приземленная стилистика Витебского вокзала, казалось бы, далека от пульсирующей, взрывной пластики вокзала Ярославского. А между тем в распределении основных объемов они поразительно схожи. Могучий ризалит кубической формы привлекает внимание к фасаду Витебского вокзала. В нем прорезан широчайший арочный проем, выявляющий необязательность стен. Вместо шапки – железный четырехгранный купольный свод, коим перекрыт огромный вестибюль двадцатиметровой высоты. К главному ризалиту присоединен параллелепипед, заключающий в себе просторные залы ожидания. На углу – часовая башня. Противоположный угол скруглен и – неожиданно оформлен колоннадой дорического ордера. Имперская столица даже от вокзала требовала осанки классицизма.

Так в облике Витебского вокзала вольная кривизна модерна начинает застывать в неоклассических формах. Зарождается новый стиль, который через несколько десятилетий явится во всей своей мощи под именем «сталинского ампира».

Доходный дом Перцовой на Пречистенской набережной в Москве

Дом Перцовой на углу Пречистенской набережной и Соймоновского проезда правильнее было бы называть домом Перцовых: хозяином и заказчиком проекта был Петр Николаевич Перцов, оформлен дом был на имя его жены Зинаиды.

Среди доходных домов Первопрестольной этот самый яркий – и в прямом, и в переносном смысле. Место, выбранное для него, непростое: рядом с храмом Христа Спасителя, в виду кремлевских башен. Создать тут нечто выделяющееся на пестром архитектурном фоне центра Москвы и при этом не режущее глаз безвкусицей – задача не из легких. Путейский инженер и делец Перцов понимал это, когда в 1905 году покупал участок земли в Соймоновском проезде.

Сам он впоследствии писал: «…я решил объявить закрытый конкурс на составление проекта „доходного дома в русском стиле“ и обратился к художникам А. М. Васнецову и С. В. Малютину, архитектору А. И. Дидерихсу и архитектору-художнику Л. М. Браиловскому с предложением участвовать в конкурсе. Условием составления проекта я поставил, чтобы он отвечал „духу и преданиям Москвы и требованиям современности“». Первая премия была присуждена А. М. Васнецову, а вторая – С. В. Малютину. «Проект А. М. Васнецова, будучи шаблонным, меня не удовлетворил, – продолжает Перцов, – и я решил остановиться на С. В. Малютине, поручив ему переработать конкурсный проект»[34].

Сергей Васильевич Малютин – тот самый, что строил теремок и храм в Талашкине, – доработал проект вместе с архитектором Николаем Жуковым, а в строительстве участвовали инженер Борис Шнауберт и сам Перцов. Как многие другие шедевры модерна, этот дом – плод коллективного творчества.

И плод волшебный.

Красный кирпич стен. Пестрые майоликовые панно по верху всего здания, над окнами и дверьми, на балконах, ризалитах и эркерах. Что тут только не изображено: солнышки и подсолнухи, загадочные растения, крестики и нолики, райские птицы, фантастические звери, рыбы, змеи… Подбалконные кронштейны в виде драконов, как будто бы переселившихся сюда со стен фленовского терема. На коньках крыши – решетки, в одну из которых вплетены фигуры геральдических львов. И сами крыши – щипцовые, пирамидальные, даже бочковидные, как у старомосковских теремов.

Все фасады дома разные. Точнее сказать, у него нет фасадов в привычном понимании этого слова. Развернутая панорама со стороны Соймоновского проезда сменяется «домиком-пряником», держащим на поверхности своей стены маленький эркер, как мать держит на руках младенца. На противоположной стороне – остроконечный угол, колющая стремительность которого усилена эркером-башенкой со шпилем, как будто втыкающимся в неожиданное расширение кровли: две боковые стены образуют здесь поперечный конек крыши.

Ощущение нереальное. И столь же нереален интерьер здания, от которого, впрочем, сохранилась лишь часть. Когда-то изобретательный Милютин покрыл лестницы, комнаты, коридоры и даже хозяйственные элементы дома деревянной резьбой и майоликовым пестроцветием, в которое местами были как в оправу вставлены работы Рериха, Малявина, Врубеля.

Дом Перцовой. Фасад со стороны Пречистенской набережной

Жаль, что сохранилось не все, но чудо, что сохранился памятник в целом. Не был уничтожен ни в годы сталинской реконструкции, ни во времена строительства «образцового коммунистического города», ни при постсоветском стеклопакетном капитализме.

Гаванский городок в Петербурге

Эти пять домов, похожих друг на друга, как родные братья, не впечатляют масштабами, красотой и гармонией, не поражают смелостью творческого порыва. Их нельзя назвать архитектурными шедеврами. Их надо назвать по-другому: выдающимся памятником истории градостроительства.