Сокровища глубин

Дач, видя, что все наверху тихо, подошел к маленькой каюте, где для большей безопасности поместили его жену и Бесси Стодвик; и когда отворил дверь, увидел, что Эстера спокойно спит, положив голову на колени своей приятельницы; Бесси держала одну ее руку и сама не спала всю ночь.

Дач вошел, нежно поцеловал свою жену, что заставило ее слегка вздрогнуть и вздохнуть, но счастливая улыбка тотчас появилась на ее губах, и солнечный свет, ворвавшийся в маленькую каюту, осветил исхудалое, изнуренное лицо молодой жены, лицо, имевшее такое нежное и чистое выражение, что Дач застонал, вспоминая о прошлом, и потом ушел, чувствуя словно тяжесть была снята с его сердца. Стало быть, жена его любила, их отчуждение стоило ей потери здоровья, и он вперед постарается загладить все горести, которые заставил ее выстрадать.

Однако тотчас мысли его вернулись к настоящему. Он застал своих друзей совещающимися, каким образом организовать оборону и постараться опять взять корабль в свои руки.

Недостаток средств был очевиден, потому что вооружены были немногие, а остальные не имели ничего, кроме своих собственных рук.

Капитан сделал подробный осмотр своей каюты, и опять удостоверился, что все оружие украдено; а к довершению всего нет даже ни одной вещи, которую можно было бы употребить для обороны, кроме небольшого количества пороха и патронов.

По крайней мере таково было первое впечатление, но доктор вдруг вспомнил, что у него в каюте осталась его палка, побежал туда, вернулся и подал ее Окуму.

– Оставьте у себя, – сказал старик презрительно. – Вам эта палка не поможет, у этих негодяев и головы и сердца так крепки, что их палкой не проломишь. О, вот в палке-то что! Ну, в таком случае я нож беру.

Это замечание было сделано, когда он увидел, что Мельдон вытащил из палки длинный острый кинжал.

К несчастию для защитников каюты, не из чего было соорудить баррикаду. Были койки, несколько стульев, но все-таки этого было очень мало.

– Я не знаток в фортификации, – сказал Дач с горькой улыбкой, – но посмотрите.

Он указал капитану на люк, и тот топнул ногой с досады.

– У нас только два револьвера, капитан Стодвик, а неприятель может очень удобно стрелять в нас сверху, и никого не останется в живых.

– Неужели вы хотите сдаться, Поф? – сурово спросил капитан.

– Нет, пока буду в состоянии наносить удары, – было ответом.

И это воодушевило всех присутствующих.

Для раздумий оставалось мало времени, потому что, очевидно, наверху шли большие приготовления, слышались голоса, отдавались приказания.

Мельдон сходил в ту каюту, где лежал Джон Стодвик, слабый и в лихорадочном состоянии. Около него сидели сестра и Эстера, которая как будто пробудилась к новой жизни, настоящие страдания казались ей ничтожными в сравнении с ужасами прошлого.

Когда доктор подошел, молодой человек с нетерпением обернулся к нему.

– Вы пришли, чтобы придать мне силы, и я мог сражаться с этими негодяями?

– Очень бы желал, – спокойно ответил доктор.

– Ба! Докторская болтовня, – с горечью сказал Джон Стодвик. – Вы знаете, что не можете мне помочь. Зачем вы надоедаете мне?

– Не говорите так, – сказал Мельдон, – я старался помочь вам.

– Да, да, знаю. Однако уйдите отсюда. Ваше присутствие надоедает мне, а от этой жары я и без того чувствую большую слабость.

– Сейчас уйду, – сказал доктор.

Но прежде он подошел к окну каюты, привязал веревку к полотенцу, спустил его в воду и вытащил.

В это время довольно большая акула вдруг бросилась на белую скатерть, и доктор задрожал, сознавая, что попытка ускользнуть с корабля на берег будет бесполезна, потому что около корабля опять появились акулы.

– Приложите это к его лбу, мистрис Поф, – сказал он спокойно.

Когда она повернулась к койке, в которой лежал молодой человек, Мельдон торопливо схватил руку Бесси и шепнул.

– Я буду драться за вас до конца. Не думайте обо мне дурно оттого, что я заговорил с вами теперь; но, Бесси, я вас люблю очень, а мы, может быть, не увидимся более. Скажите мне одно ласковое слово, прежде чем я уйду.

Она торопливо выдернула свою руку и взглянула на него растерянно, потому что в эту минуту встал ее брат, говоря:

– Стрелять я не могу, но заряжать для вас буду.

Бледный, как привидение, но совершенно спокойный, он оперся на руку сестры, а она так же была бледна и спокойна, как море в тихое утро до восхода солнца.

– Здесь есть за кого драться, – шепнул Расп на ухо Сэму.

– Зачем они все не остались дома? – заворчал тот. – Вон в какую кашу попали. Здесь им совсем не следовало быть.

– Теперь, господа, – сказал капитан, – сделаем, что можем.

Капитан послал эконома шхуны за порохом в свою каюту, но так как он долго не возвращался, Сэм пошел за ним.

Окум шел босиком, и потому его шагов не было слышно. Подойдя к эконому, он увидел, что он ставит на стол графин. Обернувшись, бледный, как полотно, он сказал:

– Сопротивляться будет бесполезно, мой милый. Они успели подмочить наш порох. Посмотрите.