Сокровища кочевника. Париж и далее везде

Лилиан происходила из семьи шведского предпринимателя, ее отец занимался конструированием самолетов, однако свое состояние, как поговаривали, она получила благодаря тесной связи с Востоком. До того как выйти замуж за Лифаря, Лилиан была любовницей короля Непала. Когда любовь прошла и ей пришлось покинуть Непал, во дворце, по слухам, как будто бы не досчитались шкатулки с королевскими драгоценностями.

В те годы в столице Непала жил и владел отелем бывший артист дягилевской труппы Борис Лисневич, написавший известные воспоминания «Тигр на завтрак». Графиня Лилиан считала его авантюристом, так как его дважды депортировали из Непала, но он всегда туда возвращался. Лилиан тоже бежала из Непала, но у нее случился роман с индийским магараджей де Борода.

Она была женщиной уникальной красоты и несколько авантюрного склада характера. Ее рисовал сам Жан-Габриэль Домерг. Женщины подобного типа верят в собственную неотразимость, всепобеждающую силу шарма, способную растопить любой лед, – и блестяще пользуются этим оружием.

Блондинка скандинавского типа, с голубыми глазами, сверкающими каким-то плотским блеском, она очень ярко, выразительно и смело смотрела на всех молодых мужчин, особенно на танцовщиков. Скажу вам больше, после смерти Лифаря в 1986 году эта женщина еще раз выйдет замуж, на этот раз за молдавского музыканта, с которым разведется по причине… неисполнения супружеского долга. На момент развода Лилиан Алефельдт исполнилось девяносто. Нашей общей подруге, секретарю редакции газеты «Русская мысль» Нине Константиновне Прихненко, графиня как-то сказала:

– Васильев для меня слишком молод и легкомыслен, поэтому я его замуж не взяла.

Поддерживая отношения с Лилиан Алефельдт-Лаурвиг, я понятия не имел, что состою в листе ожидания и мою кандидатуру рассматривают на место очередного супруга. Она находила, что формой лица, скулами, а также походкой я похожу на Лифаря. А манеру говорить по-французски сравнивала с манерой князя Феликса Юсупова, чем, конечно, немало мне польстила.

Впервые я увидел ее в Сенате Франции 25 октября 1989 года на вручении престижной премии Сергея Лифаря, которую тогда получал выдающийся танцор Владимир Малахов. А какой цветник корифеев балетного мира я там встретил! Майя Плисецкая, Карла Фраччи, Ноэлла Понтуа, Лисетт Дарсонваль, Нина Вырубова, Кирилл Антанасов, Женя Поляков, Милорад Мискович, Ирен Лидова, Нина Тихонова, графиня Жаклин де Богурдон, маркиза Луиза де Персон… Это мой, ушедший в прошлое, прекрасный мир балета XX столетия. Именно там графиня заметила меня и предложила свою визитную карточку.

А первая наша личная встреча состоялась в Париже на улице Костельоне в шикарном отеле «Пьер Лотти», украшенном старинными картинами и раритетной мебелью, где графиня на протяжении десятков лет останавливалась с Лифарем. Сегодня этого отеля не существует.

Лилиан встретила меня в короткой норковой шубке и элегантном костюме из джерси цвета болотной кувшинки с золотыми пуговицами – и сразу же попросила перевести для нее с русского языка на французский одно письмо.

– Это письмо из архива моего мужа, – предупредила Лилиана. – Уверена, что вы справитесь.

Автором письма был Джордж Баланчин, который много лет назад одновременно с Лифарем завел интрижку с балериной Алисой Никитиной. Баланчин спрашивал у своего друга, встречается ли тот в Монте-Карло с Никитиной и в довольно скабрезной форме интересовался подробностями их интимной жизни. Я стал переводить вслух. Графиня пристально наблюдала за тем, смутит ли меня самая сальная часть письма. Но я дочитал до конца ни разу не споткнувшись и ни разу не выказав своего смущения, чем очень расположил к себе графиню.

Когда я закончил, она с улыбкой произнесла:

– На самом деле мне это письмо уже переводили, я просто хотела проверить, насколько вы готовы говорить со мной на эти темы.

Мы виделись множество раз, но самая незабываемая встреча произошла в Лозанне в начале марта 1991 года, когда Лилиан поселила меня в один из самых дорогих отелей в городе и попросила помочь разобраться с архивом Сержа Лифаря. И случилось чудо – передо мной разверзся удивительный мир индийского магараджи, Сергея Дягилева, великих князей и Коко Шанель, мир злых Карабосов номер 1 и номер 2, мир Лифаря, Нижинского, мулатов, непальского короля, Кшесинской и Гранд-Опера. Почему графиня решила исповедаться именно мне, я не знаю. Видимо, есть во мне какие-то черты, располагающие к откровению. Трудно воспроизвести весь ее рассказ в последовательности, но в общих чертах я запомнил следующее, благо я веду дневники.