Сокровища кочевника. Париж и далее везде

– Лифарь был ужасным. Мне не давал кланяться, шел все время вперед, чтобы себе собрать все аплодисменты!

Когда Лифарь вернулся из Хельсинки, Лилиан отвезла его уже в новую квартиру, более просторную и расположенную в более престижном районе, куда графиня заботливо перенесла не только всю старую обстановку, но также новогодние елки и всю пыль веков. Сергей был покорен заботой, которой окружила его Лилиан. Двадцать девять лет суждено было прожить в браке шведской графине и повзрослевшему киевскому мальчику.

Лилиан рассказывала, что Лифарь приехал в Париж худым, голодным и оборванным. Он дрожал от страха, когда его представляли Дягилеву. На другой день он был отправлен поездом в Монте-Карло. Сергей Павлович однажды утром застал его, наблюдавшим с горы за восходом солнца.

– А вы, должно быть, бегаете здесь за девочками? – спросил Дягилев.

Лифарь возразил:

– Я не бегаю за девочками, а смотрю на восход солнца – он здесь совсем такой же, как у нас в Киеве.

Красавец Серж Лифарь стал компаньоном Сергея Павловича Дягилева, продолжив традицию Нижинского, Мясина, Долина, Кохно, а позднее – Маркевича. Незадолго до смерти, со слов графини, Лифарь, рассматривая свои фотографии на пляже в Лидо с Дягилевым, сказал: «Каким свином он был!».

Одним из увлечений Сергея Лифаря стала красавица княжна Натали Палей – внучка императора Александра II, впоследствии вышедшая замуж за кутюрье Люсьена Лелонга. Натали засыпала Сержа любовными письмами, одаривала его своими фотографиями… Вообще женщины Лифаря обожали. В его архиве сохранился специальный ящик с надписью «Женщины», куда он складывал фото и письма от многочисленных поклонниц.

Незадолго до своей кончины Лилиан в сердцах уничтожила любовную переписку Натали Палей и Сергея Лифаря. Она хотела остаться самой главной женщиной в его биографии.

Именно с графиней в 1961 году Серж отправился на свою родину – в Киев. Неподалеку от того места, где прошло его детство, Лифарь разжал руку графини и, как ребенок, бросился к дому, на крыльце которого он последний раз видел лицо своей мамы. На память от мамы он всю жизнь хранил маленькую жестяную коробочку, где было нацарапано по-русски «крест», – в ней лежал крошечный серебряный образок Спасителя.

После смерти Сергея Лифаря графиня получила в наследство славу его вдовы, архив и могилы Дягилева и Нижинского, за которыми надо было присматривать. Стараясь сохранить для потомков имя величайшего мэтра, она создала в Лихтенштейне Фонд Сергея Лифаря, на счет которого сразу перевела круглую сумму в полмиллиона долларов, вырученных за продажу писем Пушкина на аукционе «Сотбис». СССР эта покупка обошлась в миллион, который, в свою очередь, был получен от реализации на Западе картин советских художников-авангардистов.

Для заключения сделки графиня прибыла в Женеву и там в отеле «Beau Rivage» передала письма великого поэта советской делегации, состоящей из офицеров КГБ. Кроме этого у нее еще оставались письма Лермонтова, медальон Пушкина, рисунки и рукописи стихов Ремизова, портреты Лифаря работы Пикассо и Челищева. К счастью, не стесненная в средствах графиня Алефельдт-Лаурвиг смогла оставить себе эти сокровища. Ей хватало денег не только на жизнь, но и на то, чтобы помогать нуждающимся. В частности, парижской балерине Нине Тихоновой, которую Лилиана прозвала Феей Карабос. Моя приятельница балерина Алисия Вронская говорила, что Нина Тихонова «никогда не вылезала из кордебалета и лишь однажды около месяца была занята в балете „Лани“ у Брониславы Нижинской». Однако Лифарь очень привечал Нину и часто подолгу говорил с ней по телефону по-русски, а графиня оплачивала их телефонные счета.

– Подожди моей смерти, и ты увидишь, что Нина Тихонова станет Анной Павловой, – говорил Лифарь Лилиане.

Так и получилось. Когда не стало Лифаря и других его великих современников, Нина Тихонова ударилась в мемуаристику и написала яркие воспоминания «Девушка в синем» – очень ценные с точки зрения свидетельства эпохи, но фантасмагоричные с точки зрения ее творческой карьеры. Я лично был хорошо знаком с Ниной Тихоновой, жившей в очень красивой квартире на улице Университет в Париже. У нее был очень развит художественный вкус, все стены квартиры были цветными, мебель – старинной. Вместе с нею жил и ее сводный брат, балетный критик Андре Шайкевич. После ее смерти мне даже удалось купить три портрета из ее коллекции, а также получить в дар несколько платьев Нины Тихоновой, в основном 1950-х годов, но одно – Дома моды «Maggy Rouff». Часть ее коллекции эскизов Александра Бенуа выкупил Мстислав Ростропович – они теперь в Константиновском дворце под Петербургом.