Сокровища кочевника. Париж и далее везде

Интересно, что когда спустя десятилетия мы встретились на венецианском карнавале, от былого высокомерия, спеси и звездной болезни не осталось и следа. Передо мной предстал мудрый человек, начисто лишенный всякого тщеславия и, возможно, получивший уже от жизни все, что хотел. Михаил Шемякин в Венеции всегда снимал красивые палаццо, его образ – треуголка, плащ, сапоги, прекрасная супруга Сара де Кэй – очень соответствовали как его стилю работ, так и атмосфере венецианского карнавала.

Тот же самый Гена Шмаков пригласил меня на репетицию Михаила Барышникова в Американский балетный театр. Я, конечно, показал ему свои рисунки. Насколько я помню, Барышников их высоко оценил и даже высказал идею о сотрудничестве, но не сложилось – так бывает. Тогда же на радостях от знакомства с ним и возможной перспективы совместной работы я зашел в бутик «Paul Smith», где приобрел для себя потрясающей красоты рубашку из черной чесучи, расклешенную книзу и усыпанную белыми кругами в технике «икат». Эта рубаха была такой оригинальной и такой стильной, что я множество раз надевал ее на свои выступления, на съемки и даже отмечал в ней свое тридцатилетие. Потом у меня ее кто-то одолжил и, как это часто случается, назад не вернул.

С тех пор в Америку я возвращался как турист еще очень много раз, пока в 1987 году меня не пригласили на работу в балетную труппу очень маленького городка Лаббок в Техасе. Лаббок знаменит тем, что именно там обитают дикие грызуны prairie dog town, что в переводе означает «городской грызун на прерии». Эти грызуны, внешним видом напоминающие гигантских бурундуков, под землей роют тоннели, а, выбираясь на поверхность, высаживаются в рядок и смотрят на солнце – удивительный аттракцион.

В Лаббоке обо мне узнали благодаря так называемой веерной рассылке. Я отправлял свое резюме и портфолио во все балетные труппы США. Одни отвечали, что подумают над моим предложением, другие не отвечали вовсе, а Пегги Уиллис, очаровательная директриса балетной труппы города Лаббок, позвонила со словами: «Мы вас берем!».

Это была маленькая, кругленькая американка с черными глазками и вздернутым носиком, похожая на гигантский пончик. При этом муж у нее был высоким, статным, светловолосым офицером финской авиации. Пегги в балетном мире прославилась тем, что досконально изучила систему Вагановой и открыла в Америке балетную школу, где преподавала по методике Агриппины Яковлевны. Эта школа позволила ей не только безбедно существовать, но даже организовать собственную труппу. Конечно, эта маленькая труппа в истории мирового балета осталась незамеченной, и тем не менее она довольно успешно гастролировала по США. Первым спектаклем, который мы осуществили с Пегги Уиллис, стала «Жизель» в постановке Валерия Панова с Галиной Пановой в главной партии (Жизель Галины Пановой считалась одной из лучших в те годы). Но у Жизели должна была быть мама. И мне пришла в голову потрясающая идея – пригласить на эту роль легендарную балерину «Русского балета Монте-Карло» Наталью Красовскую-Лесли, жившую в то время в Далласе, а это тоже в штате Техас. У меня был номер ее телефона.

– Не будете ли вы так любезны принять участие в нашем спектакле? – спросил я.

– А за это заплатят? – робко поинтересовалась Красовская.

Названная сумма ее воодушевила.

Знаменитая красавица и прима-балерина Наталья Красовская прибыла в Лаббок и вскоре появилась в моем ателье костюмов, затерянном среди техасских прерий. Как она выглядела? Закройте глаза на секунду и представьте себе живое воплощение тургеневской женщины. Словно Сильфида, она в свои уже очень преклонные годы носила прямой пробор и гладкие бандо на ушах по моде 1840-х годов, демонстрировала стильные покатые плечи и поражала владением ставшей к тому времени раритетом изысканной русской речью.

Наталья Лесли, или Тата, как все ее называли, родилась в Петрограде в 1918 году. Она стала балериной в третьем поколении. Ее бабушка, Евгения Владимировна Соллогуб, дочка известного писателя и автора «Тарантаса», была солисткой балета Большого театра, где танцевала под сценической фамилией Красовская. Ее мама, Лидия, училась балету в школе известного солиста Мордкина и впоследствии танцевала в труппе дягилевской антрепризы в Париже. Продолжая семейные традиции, маленькая Наташа, шотландка по отцу, учась в гимназии, поступила в балетные классы Школы Большого театра.

В Париже бабушка, мама и дочка Красовские поселились возле площади Клиши, бывшей в предвоенной столице Франции русским балетным районом. Тату отдали сразу к знаменитой русской виртуозке Ольге Преображенской. Однажды в студию к Преображенской пришел Сергей Лифарь и, заметив одаренную Наташу Лесли, предложил репетировать гениальную импровизацию Михаила Фокина «Гибель Розы». Женскую партию этого этюда показала ей сама Матильда Кшесинская. После успешного выступления Лифарь репетировал с Наташей еще и фокинских «Сильфиду», «Прометея» и «Синюю птицу». С тех пор началась ее гастрольная жизнь.