Сокровища кочевника. Париж и далее везде

На открытии филиала галереи Грановского собрался весь бомонд – еще бы, ведь европейские события не так часто происходили в Гонконге. Некоторые гости того дивного вечера стали моими друзьями. Один из них – горячий поклонник танца и русской истории Франк Рауль-Дюваль, создавший компанию по изготовлению балетной обуви «Sansha». Он прекрасно говорил по-русски, поскольку учился в Академии имени Агриппины Вагановой. Мои работы стал собирать австрийский банкир Андор Хампала, с которым мы часто ужинали. Моей верной подругой стала Лидочка Дорфман – русская австралийка Лидия Сафонова, вышедшая очень удачно замуж за сына богатейшего финансиста Гершона Дорфмана. Свекор Лидочки, Джорж Блох, и его жена Мери собрали уникальную коллекцию парфюмерных бутылочек многослойного стекла Китайской империи XVIII–XIX веков, которую выставляли в Британском музее Лондона. А свекровь Лидочки, мадам Мери Блох, Мириам Борисовна Гуревич, была дочерью русских эмигрантов из города Тяньцзинь. В 1930-е годы она даже выиграла конкурс Ширли Темпл в номинации «Самый красивый ребенок русского Тяньцзиня». Члены этой семьи очень полюбили меня и без конца приглашали в гости. Среди других ярких космополитов Гонконга тех лет вспоминается французская еврейка Мишель Мишель, которая специализировалась на продаже крупных бриллиантов и нередко летала в султанат Бруней, где султан собирал коллекцию огромных драгоценных камней. Я также очень подружился с четой французов – Мишель и Мишель Галлопан, метрдотелем и хористкой, которые не только начали собирать мои работы, но и всячески поддерживали меня своими советами и рекомендациями.

Там же, на вернисаже у Грановского, меня представили дочери крупнейшего художника русской эмиграции Юрия Смирнова – Нине Бигер-Смирновой, загорелой и жизнерадостной блондинке. Юрий Витальевич родился в 1903 году во Владивостоке, с детства жил в Харбине, в 1934 году переехал в Циндао, где расписал русскую православную церковь. Спасаясь от японской интервенции, Смирнов перебрался в Гонконг, а затем – в португальскую колонию Макао, где по заказу администрации стал писать виды довоенного города. Также он оформлял спектакли в Циндао. В 1945 году, находясь в состоянии депрессии из-за отсутствия средств к существованию, Юрий Витальевич покончил жизнь самоубийством. Работы Смирнова стоили всегда больших денег и тут же приобретались ценителями, коих в Китае немало.

Кстати, если говорить о ценах, мой рекорд – 110 000 долларов за рисунок. Один китайский миллионер бился до последнего за мою работу, чтобы показать другим, насколько он богат и азартен. Это известный факт, что китайцы – самая азартная нация и главные посетители всех казино. Однажды мне довелось оказаться в казино «Lisboa», расположенном в Макао, куда я часто ездил на выходные из Гонконга на скоростном паромчике. На моих глазах какой-то пожилой состоятельный китаец просадил в рулетку миллион долларов и ушел совершенно довольный. Об этой страсти был снят в 1952 году знаменитый голливудский фильм «Макао» с Джейн Рассел и Робертом Митчемом в главных ролях.

Благодаря галерее Грановского, слава обо мне стала распространяться по Гонконгу, и декан местной Академии искусств спектакля, американка Пат Эллиот, предложила на целый семестр заменить улетевшую в Сингапур педагога по истории моды миссис Фиону. При академии искусств существовал ученический театр с большой сценой, театральными мастерскими, эскалаторами, репетиционными залами и фойе с бронзовой скульптурой Рудольфа Нуреева по центру. Рудик как-то танцевал на огромной сцене этой Академии.

Недолго думая, я принял это приглашение, заключил контракт на три месяца, который затем продлили до шести, и переехал в съемную университетскую квартиру в районе Ваншай. Занятия проводил на английском языке, рассказывал группе китайских студентов обо всех европейских стилях одежды. Единственное, чего не касался, – китайского традиционного костюма. Эту дисциплину вел специальный педагог, миссис Рози, которая рассказывала о каждой империи древнего Китая, иероглифах, цветовых гаммах, стилях вышивки… В мою же епархию входило все, что касается Гомера и Шекспира, Мольера и Корнеля, Антона Чехова и Бернарда Шоу. Педагогом по декорационному искусству был англичанин Брайан Бартл, который не только очень сердечно отнесся ко мне, помог составить обучающую серию диапозитивов по истории моды и костюма, но и научил ориентироваться в новом для меня городе.