Сокровища кочевника. Париж и далее везде

Нью-Йорк меня поразил своей культурной насыщенностью, а вовсе не эксклюзивным шопингом. Музей Метрополитен – Мекка для всех любителей искусства. Залы Египта, Древней Греции, Рима, Византии, анфилада интерьерных комнат от немецкой готики до венецианских палаццо, от французских дворцов до английских усадеб. Впечатляют их собрание исторического костюма и разнообразие выставок на эту тему. Великолепная картинная галерея с неописуемо прекрасными работами Рафаэля, Тициана, Рубенса, Ван Дейка, Ватто, Буше, Давида, Энгра. Собрание импрессионистов, прерафаэлитов, символистов. Я всегда преклоняюсь перед чужим даром коллекционирования, имея в задатке свой. Одним из моих любимых музеев Нью-Йорка является «Коллекция Фрика» с невероятно изысканным интерьером, первоклассным собранием живописи и даже личная комната графини дю Барри с живописью ее любимого Фрагонара. Или удивительный Музей Клойстер – настоящий французский средневековый монастырь, перенесенный на север Манхэттена. Музей современной живописи, Метрополитен-опера и Бродвей с десятками театральных и музыкальных постановок – вот весьма неполный, эскизный перечень удовольствий Нью-Йорка. Мне очень приглянулся огромный Бруклинский музей, где тоже хранилось очень много костюмов, которые однажды решили продать. Лучшая часть, 12 тысяч предметов, отошла к Институту костюма в музее Метрополитен, а остальные 28 тысяч предметов решили продать коробками на большом американском аукционе «Аугуста». Мне удалось приобрести много уникальных вещей для своего Фонда именно там. Это большая удача и ценнейшее пополнение коллекции.

А в мой первый приезд в Нью-Йорк в апреле 1985 года денег на отель у меня не было, и первое время я ночевал в мастерской знаменитого художника Пьера Алешинского – бельгийца с русской фамилией. Затем на короткое время меня приютил эмигрировавший в США бывший сотрудник ГАИ Марат Катров на West Street, 53. В его маленькой квартирке главное место занимал стеклянный шкаф, в котором, как в витрине, были выставлены советская милицейская форма, фуражка и жезл регулировщика. Потом я жил в квартире балетного критика Геннадия Шмакова, поскольку тот все время находился в загородном доме у Татьяны Яковлевой и Александра Либермана. Гена был родом из Ленинграда. В 1975 году, заключив фиктивный брак с американкой, он эмигрировал в США и написал там книгу, посвященную русскому и советскому балету. Этот сборник очерков о Спесивцевой, Карсавиной, Плисецкой, Макаровой и других великих балеринах стал настоящим бестселлером. Также Гена был патологически влюблен в Марию Каллас. Об этой любви кричал каждый уголок его квартиры, где всюду висели портреты певицы, лежали пластинки с ее записями. Роман о жизни Марии Каллас он, к сожалению, не успел закончить, умерев в 1988 году от неизлечимой мужской болезни.

Большим другом Шмакова в Нью-Йорке был бывший солист Кировского театра Александр Минц. Тот эмигрировал на три года раньше, в 1972 году, став не только педагогом в Американском балетном театре, но и солистом труппы – исполнял характерные партии. Именно Минц стал главным организатором побега Михаила Барышникова из СССР, в благодарность за что получил от Миши поставленную специально для него партию Дроссельмейера в балете «Щелкунчик».

Сколько я знал Сашу, у него всегда были проблемы с сердцем. Очередной сердечный приступ случился в Буэнос-Айресе во время выступления в театре «Колон». Кровь пошла горлом, возникла необходимость переливания и, по рассказам Минца, 12 солистов аргентинского балета сдали для него кровь.

– В моих жилах течет кровь двенадцати аргентинских танцоров, – хвалился он впоследствии.

Их верной подругой и коллегой была также бывшая артистка балета Кировского театра Елена Чернышева, бывшая супруга знаменитого хореографа Игоря Чернышева, работавшего много в Самаре, Таллинне, Одессе и даже в Большом. Лена была стройной, высокой, стильной женщиной, которая знала толк в одежде и в винтаже. Однажды на Новый год я попал к ней на ферму, где жили мопс, две сиамские кошки – Чай и Алла, овцы, куры, гуси и даже корова, которую доил милый друг Леночки – Дайвид. Одно время Елена Чернышева была в Американском балетном театре помощницей Миши Барышникова, но затем судьба ей улыбнулась еще больше и она стала артистическим директором Венского балета при Опере в Австрии.

Много позже, уже в 1987 году, благодаря Гене Шмакову и Саше Минцу, я познакомился с легендарной семейной парой – Татьяной Яковлевой и Алексом Либерманом. Я к тому времени только закончил работу над оформлением оперы «Евгений Онегин» в Бонне и показал фотографии своих эскизов Алексу.

– У вас очень хорошие рисунки, – оценил он, – вы должны попробовать иллюстрировать журнал «Vogue».

Либерман заказал мне три иллюстрации на тему современной моды. Их напечатали, мне заплатили хороший гонорар, но продолжения не последовало, поскольку в редакции «Vogue» посчитали мои рисунки чересчур театральными. Но как иначе, ведь я – театральный художник.