Сокровища Массандры

Он нашёл пятачок, окружённую густой растительностью полянку с небольшим уклоном, почти идеальное место для лагеря: на склоне заветной горы и относительно недалеко от дороги, вот только не было воды. "Лучшее враг хорошего," - решил Макс, но не стал под носом у конкурентов перетаскивать из захоронки рюкзак. До захода солнца оставался час и меньше стакана минералки.

От стоянки Макс выходил коротким путём - кабаньими тропами. Неизвестный зверь из чащи кричал ему:

- Ма-ав, мав-мав-мав, мав-мав-мав! Маав, мав, мав! Маав, мав, мав! - предупреждающий клич удалялся, смещаясь вправо.

"Вниз, - подумал Макс. - Значит, нам по пути, дружок. Придётся тебя ещё потревожить в твоих владениях. Косуля это или кабан?"

Сражаться с кабаном в кизиловой чаще, где самым могучим деревом был трёхметровый горный дуб, отчаянно не хотелось. С самцом косули Макс ещё справился бы, хотя и с таким зверем биться тоже удовольствие ниже среднего, но кабана откровенно боялся. У него клыки с указательный палец, как выпрыгнет из засады, как поскочит по лесному коридору, никуда от него не денешься! Собьёт, загрызёт-затопчет и сожрёт останки, пригласив на пир своё стадо.

Через десяток шагов Макс определил, что это за зверь. На земле лежали свежие катышки помёта (Макс попробовал - невкусные) и остался глубоко вдавленный след раздвоенного копыта, как от сложенных наружной стороной мизинцев.

- Козёл! - с облегчением выдохнул Макс.

- Сам козёл! - проорал на своём языке самец косули. Он долго провожал наглеца, грозился, призывал включить мозги и покинуть заповедник.

Добравшись по звериной тропе до дороги, Макс наткнулся на новую поклажу помёта, и какую!

"Что за жопа могла высрать такое?! - ужаснулся Макс. - Диаметр гораздо больше, чем у меня, а запах!.." Макс представил, какого размера должны быть ноги, чтобы носить такую задницу, и пропорциональное ей всё остальное. Получался Калидонский вепрь.

"А может быть - Валентин Валентинович, - сообразил Макс. - Отошёл от дороги и навалил кучу. Точняк, он сделал. Только у вожака стада археотурья может быть такой размер."

Исследовать на вкус его погадки Макс не решился (наверняка Валентин Валентинович питался не кизилом), а вместо этого осторожно обошёл кучу и выбрался на глиняную дорогу. Только там начинающий натуралист смекнул, что не видел возле кучи пользованной бумаги или травы. Тот, кто это сделал, не подтирался!

Он брёл по дороге, вверх, вверх, думая, что надо будет срубить ровное деревце и смастерить посох, и плевать на природоохрану. Посох должен быть выше головы, чтобы при спуске со склона хватало длины упираться.

Он пересёк виноградники и выбрался на пастушескую тропу. Отсюда уже виднелись дома Щебетовки. До них было рукой подать. И тут Максу улыбнулась удача. Возле крайнего двора он узрел открытую машину. Хозяин отогнал её подальше от прохожих и поддался иллюзии безопасности. На заднем сиденье отсвечивал ярко-жёлтый нейлоновый тючок. Такой размер и такую расцветку могла носить только палатка. Макс коршуном кинулся на неё, схватил и, словно крокодил, потащил в укромное место. Ощущение близкого палева придавало сил. Макс скатился в овраг, прошуршал по дну до кустов. Там валялись пивные пробки и пластиковая тара. "Место людное, дети найдут," - Макс ринулся наверх. С края оврага не было видно никакого подходящего укрытия. И тогда он побежал на виноградник.

Наверное, это было странная картина: мужчина с нищенской котомкой мечется среди лоз, прижимая к груди ядовито-жёлтый тючок. Сумерки делали его похожим на упыря, умыкнувшего из хаты младенца. Крыши Щебетовки скрылись. Макс бежал, увязая в рыхлой земле. За спиной маячила хижина сторожей, по счастью, в ней движения не наблюдалось. Виноград был зелен и его никто не охранял. Макс ковылял, обливаясь потом. Пустая сумка колотила его по бедру. Вода была выпита, и в ближайшие минут сорок раздобыть её не представлялось возможным.

Хватая воздух пересохшим ртом, Макс добрался до чахлых зарослей на краю поля. Палатку надо было поскорее спрятать, пока владелец не хватился пропажи, пока не подняли вертолёты и собранная дружина народного ополчения с факелами и вилами не начала прочёсывать окрестности Щебетовки. Мошенник совсем потерял голову. Выбрав островок кизила погуще, он принялся руками раскапывать палую листву. Уложил в рытвину добычу, кое-как утрамбовал, завалил лесным мусором. Отошёл, осмотрел. Палатки видно не было, а, если специально не вглядываться, то кучка листьев в глаза не бросалась. "Найти бы потом, - Макс обвязал ветку носовым платком. - Вот так нормально."

Он поленился возвращаться прежним путём, двинулся к шоссе прямо через виноградник. Продрался через дебри полосы отчуждения и выбрался на дорогу. Стемнело. До родного курятника оставалось семь километров пешего хода.

Глава Седьмая, в которой Валентин Валентинович оказывается лицом к лицу со своими страхами, а длинные руки кровавой гэбни щупают его за влажное вымя.