Сокровища музея Андрея Рублёва

Мы рабочие завода “Серп и молот”, пенсионеры (бывшие рабочие того же завода) и рабочие других заводов, проживаем с семьями в городе Москве, в кельях бывшего Андроникова монастыря…

С тех пор, как заповедник был передан Академии строительства и архитектуры СССР положение его ухудшилось. На территории заповедника чинятся безобразия. В освобождаемых помещениях укрываются подозрительные лица, которые хулигански себя ведут…

Нам, как русским людям, бывает очень стыдно, когда в заповедник имени великого русского живописца Андрея Рублёва приезжают американские, английские, французские и др. туристы. Их в музей им. Андрея Рублёва не пускают, и они осматривают монастырь, который напоминает мусорную свалку. Обыкновенные дворы в нашем районе выглядят гораздо лучше, чем заповедник.

Владимир Ильич Ленин завещал нам чтить имя великого русского художника, а состояние территории, где он жил, работал и был похоронен, показывает не уважение к великому предку, а пренебрежительное отношение к нему…»[36].

Уже в 1959 году был создан Всесоюзный юбилейный комитет – советская общественность готовилась встретить 600-летнюю годовщину со дня рождения Андрея Рублёва. Это дало серьезный толчок к развертыванию экспозиционной музейной работы. К этому времени созрели и материальные условия для подобных мероприятий.

* * *

К началу 1960-х годов показатели работы музея, опыт его сотрудников, позволили ведущим отечественным ученым и специалистам генерировать, и открыто высказать концепцию развития музея Андрея Рублёва на самом высоком уровне. 19 февраля 1959 года большой круг ученых вновь обратился с письмом к первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву. В преамбуле письма была высказана эта концепция.

«Этот музей-заповедник должен стать центром изучения древнерусского искусства XI–XVII веков, собирания и хранения замечательных памятников художественной культуры… имеющим мировое значение», – писали они.

Таким образом, здесь была высказана идея, отражающая новый виток в деле изучения и пропаганды отечественного искусства не только в СССР, но и во всем мире. Но признание международного статуса музея как центра, в принципе, становилось возможным лишь через признание отечественного иконописного искусства составной частью мировой православной культуры, мирового культурного наследия Вселенской Христианской церкви. Идея создания центра выводила московский местный музей Андрея Рублёва на общероссийский, общесоюзный и даже мировой уровень. Русское средневековое искусство должно было по достоинству занять своё место в одном ряду с искусством христианской Римской империи, православной Византии, искусством эпохи раннего Возрождения.

Далее в письме отмечались сложности, связанные с расширением штата музея, передачей ему памятников архитектурного ансамбля. Были высказаны просьбы о содействии музею в деле подготовки к 600-летию со дня рождения Андрея Рублёва в сентябре 1960 года. Под письмом подписались 14 человек, среди которых были: действительный член Академии художеств СССР М.В. Алпатов, академик В.В. Виноградов, доктор исторических наук Н.Н. Воронин, академик Б.А. Рыбаков, доктор искусствоведческих наук В.И. Смирнов, академик М.Н. Тихомиров, доктор исторических наук Л.В. Черепнин и другие. Идея создания центра изучения древнерусского искусства надолго пережила своих родоначальников и более двух десятилетий являлась стимулом творческой активности руководства и сотрудников МиАР. В конце 1980-х – начале 1990-х годов она лишь частично нашла отражение в присвоении музею статуса Центрального музея древнерусского искусства и культуры имени Андрея Рублёва.

Глава 3 «Запечатленный ангел». Рост и развитие музея; формирование его фондов, сотрудничество специалистов МиАР с работниками провинциальных музеев, реставрация и спасение памятников искусства и зодчества

Преамбулой настоящей главы могут стать строки бессмертного произведения русского писателя и публициста второй половины XIX века Н.С. Лескова «Запечатленный ангел», где он рассказывал о том, как бездушные чиновники – представители бюрократической системы, под флагом гонения на старообрядцев, «арестовывали» и запечатывали иконы небольшой старообрядческой общины: