Сокровища наместника

— Понятно, сэр. Я Брунвица пошлю, он мастер языки развязывать.

— Вот и отлично. Прямо сейчас отправляй Брунвица, а потом будем ждать второго лазутчика с главной дороги, может, он принесет новые сведения.

57

К тому моменту, когда добрались до постоялого двора, Мартин с Ронни уже окончательно успокоились и не боялись внезапного нападения из леса. Но снова садиться в седла больше не решались, полагая, что привыкать нужно постепенно.

Придорожная гостиница представляла собой огороженный невысоким заборчиком просторный, немощеный двор, все постройки которого были соединены.

Видно, когда-то здесь стоял лишь бревенчатый домик, но по мере того, как дела хозяина шли в гору, он добавлял к домику пристройки, так что все последующие выглядели новее и больше предыдущих.

Пристройку с кухней заметно было сразу, там имелись две трубы — одна для печи и широкая — для жаровни.

Где находилась конюшня, тоже было понятно, возле нее стояли четыре пустые телеги с подсохшей грязью на колесах, а из широких ворот доносилось ржание и стук легкого молотка — конюх подправлял упряжь.

Впритык к конюшне находилась рубленая пристройка без окон с воротами, перекрытыми железной полосой с большим висячим замком. У стены, привалившись спиной, сидя спал работник. По правую руку от него лежала дубина, это был часовой, охранявший товар, который на ночь сгружали с торговых телег под замок.

— Хорошо здесь, основательно, — сказал Ронни. — И мясом жареным пахнет, ты чуешь, Мартин?

— Да как не чуять? Отдадим должное хорошему обеду, мы с тобой заслужили.

Они зашли во двор и направились к конюшне, отчего их мулы радостно закивали головами, предчувствуя скорый отдых и торбу с овсом.

Навстречу им вышел лохматый конюх, который молча оглядел прибывших, ожесточенно почесал голову и сказал:

— Ну чего же? Прите, напирайте, а мне что же — разорваться?

Мартин с Ронни переглянулись, затем Мартин достал два денима и подал конюху.

Тот еще раз с удовольствием почесался и сказал:

— У нас хозяину платят вообще-то.

И вздохнул.

— Хозяину мы заплатим, а это для тебя.

— Ну и договорилися, — расцвел в улыбке конюх, демонстрируя отсутствие передних зубов, и сразу принял поводья. — Куда ваших ушастых ставить будем — подальше или поближе? Вы когда уезжаете?

— Планируем завтра.

— Значит, подальше. А в сумках чего ценное есть?

— Хлеб, вода, овес. Ну и пара кортиков.

— Кортики заберите — сопрут, а овса тут и так хватает, как и воды с хлебом.

Передав мулов конюху, Мартин с Ронни прицепили кортики к поясам и направились к входу в главное строение, предвкушая сытный и разнообразный обед. Они были при деньгах и могли себе позволить многое.

В нескольких шагах от крыльца, перегородив вытянутыми ногами деревянные мостки, по которым ходили гости, дремал здоровенный монгиец.

За его спиной находился сплющенный солдатский ранец, а одет он был в кожаную подкладку под доспехи и грубые полотняные штаны, забранные в солдатские сапоги с оторванными защитными бляшками, от которых в голенищах остались дырки.

Кожаная подкладка от шлема играла роль шапки. Монгиец надвинул ее на глаза и, сложив руки на животе, делал вид, что спит.

Дойдя до этого препятствия, Мартин с Ронни сошли с мостков, чтобы обойти спящего, но он открыл глаза, сдвинул кожаную шапку на затылок и сказал:

— Ну-ка, стоять!

— Добрый день, господин монгиец, — сказал ему Мартин, улыбнувшись.

— А вот это пока неизвестно, — ответил тот и, поднявшись во весь богатырский рост, посмотрел сверху вниз на путешественников. — Деньги есть?

— Вряд ли найдутся, — развел руками Мартин.

— А если найду?

— Если поискать, то и у тебя найдутся, — заметил ему Ронни, отходя в сторону, чтобы зайти монгийцу в тыл.

— У меня нет, — ухмыльнулся тот, давая понять, что можно все решить миром, если прохожие не окажутся жадными.

— У тебя за поясом спрятан тощий кошелек и в нем пять монет по пять денимов и серебряный терций, — сообщил Ронни.

— И еще два денима в кармане штанов, — добавил Мартин.

— Ха! Тоже мне, специалисты! Ну-ка, быстро помогли солдату на бедность, а не то…

— Ты не солдат, дружок, ты стоппер, — подвел итог Ронни, сделав еще шаг в тыл монгийцу и положив руку на рукоять кортика.

— Так вы воры, что ли? — стал догадываться тот.

— Мы бывшие воры, — сказал Мартин. — Но угостить тебя можем, ты-то, похоже, жадина.

— Станешь тут жадиной, когда неизвестно, где и куда, когда и зачем, кто и где…

— Потрафит или жди выделки, — продолжил Мартин воровскую поговорку. — Ладно, товарищ, пойдем, мы сегодня в порядке.

— А вот это правильно! — обрадовался монгиец, поправляя сползавший с плеча ремень, на котором висел тяжелый меч в ножнах. — А серебро я сегодня утром с купца стряс, он даже к хозяину бегал жаловаться.

— А хозяин чего? — спросил Ронни.

— А что хозяин? Ему-то жаловаться бежать некуда!..

Все трое засмеялись и вошли в обеденный зал, большой и чистый, с выскобленными полами и побеленными стенами.

Навстречу выбежал работник с полотенцем на руке, но, увидев монгийца, опешил.

— Но вы сказали, что уйдете? Что это был последний обед?! — воскликнул он в отчаянии.