Сокровища скифов

Мы поставили Шурика вперёд и доверили ему фонарик, потому что боялись ловушек, которыми так славились древние строители храмов и египетских пирамид. Помните по фильмам об Индиане Джонсе и подобных ему? Понимаю, поступок наш нельзя назвать хорошим, но уж если чему-то суждено произойти, то пусть это произойдёт с Шуриком, а не с нами. Заодно и делиться не придётся. И если Шурик остановился, значит что-то произошло.

— Смотрите-ка, тут что-то написано…

Участок стены, куда падал луч света, был гладко стёсан и испещрён странными знаками. Я никогда таких не видел. Они не походили ни на иероглифы, ни на клинопись, ни на пиктограммы, но определённо несли в себе информацию. И, как мне кажется, весьма ценную.

— Славянские руны! — возбуждённо воскликнула Любаша. Она тут же прилипла к стене и принялась водить пальчиком по знакам, складывая их в слова. Оторвать её от этого занятия рискнул бы только смертник.

Насколько мне уже было известно, руны — это почти те же буквы, что в современном алфавите, только другой формы. Данный вид письменности имел место быть у древнеславянских и древнегерманских племён, что неудивительно, ибо согласно последним исследованиям оба эти народа вышли из одного корня — арийского. Кто изобрёл руны, наука пока не выяснила, но именно на их основе великие просветители Кирилл и Мефодий создали кириллицу, которой мы до сих пор не без успеха пользуемся.

— Только не говори, что твой дедушка списывал своё послание с этих стен, — сказал я, подходя ближе.

Любаша не ответила, продолжая беззвучно шевелить губами. Шурик тоже молчал. Мне кажется, он решил, что эти надписи чего то стоят и теперь пытался вычислить свой процент от их стоимости. Эти вычисления отражались на его лице в виде наморщенного лба и болезненной гримасы. Видимо, он впервые пытался сосчитать что-то в уме.

— Может, скажешь, что здесь пишут?

Обратился я, разумеется, к Любаше. Спрашивать о чём-либо Шурика было бесполезно. Он и русские-то буквы, наверное, не все ещё знал.

Любаша с негодованием обернулась и открыла свой прелестный ротик, собираясь в грубой форме поставить меня на место, но передумала. Очевидно, решила, что я всё-таки достоин кое-что знать. Как ни как без моей помощи она бы сюда не добралась.

— Это и есть та самая «книга Мадия», — тихо, но в то же время весьма эмоционально вымолвила она, и снова уткнулась носом в стену.

Да, это действительно великое открытие, кое-что мы уже нашли, а значит, моя версия оказалась состоятельной. Теперь необходимо было найти сам храм, поэтому я сказал:

— Очень хорошо — великое открытие и всё такое, но нам надо двигаться дальше. Пошли, книга эта никуда не денется, потом дочитаешь.

— Никуда я не пойду! — твёрдо заявила Любаша.

Я не стал убеждать её в обратном. Нельзя заставить женщину делать то, чего она не хочет. Особенно, если эта женщина учёный. Я просто вытащил пистолет из-за пояса и ткнул стволом Шурика.

— Продолжаем движение!

Шурик не стал возражать. Шурик, вообще-то, не дурак, хотя я его иногда ругаю. Он повернулся и пошёл, а Любаша пускай дальше читает свою книгу. Посмотрим, как это у неё получиться без фонарика.

Не успели мы сделать и пяти шагов, как я услышал позади себя яростный вопль, будто кто-то наступил на хвост кошке. Знаете, за свою долгую жизнь мне доводилось слышать много неприятных словечек, предназначенных для оскорбления и уничижения человека как человека и личности. В большинстве своём они являлись производными от четырёх матерных значений, хотя попадались и литературные, что поделаешь — русский язык богат на всякие выражения… Но таких я не слышал никогда! В течение минуты я узнал, что можно сделать со мной и с Шуриком, почему мы будем этим заниматься и чем всё это закончиться. Сильно сомневаюсь, что мы с Шуриком стали бы совершать те вещи, которые пророчила нам Любаша, если я не верну фонарик, но на всякий случай мы прибавили шаг. Кто знает, что может прийти в голову разъярённой женщине?

Любаша кричала ещё минуту (а я то думал, что она воспитанная девушка из интеллигентной семьи!), потом устала и пошла следом за нами. Исполнять свои угрозы она не стала, видимо, мы ей были ещё нужны, но посмотрела она на меня так, словно я самый главный её враг.

Я немного расстроился, но не на столько, чтобы отказаться от дальнейших поисков сокровищ и от тех десяти тысяч долларов, которые Любаша обещала мне за выполненную работу. Обычному человеку, не обременённому никакими особыми талантами, заработать такую сумму удаётся года за два-три, а я и есть самый обычный человек. Так что обижаться на Любашины ругательства мне было невыгодно. В конце концов, кто девушку ужинает, тот её и танцует.