Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

Я рассказал Попову про мужика и бабочку, он так смеялся, что «бьюик» чуть в кювет не слетел.

«Сарафанное радио» у духоборов работало молниеносно, причина посмеяться над голышами была редкостная. В каждой семье меня просили рассказать еще и еще раз, пока тот же Попов вдруг не приставил ко мне охранника по имени Порфирий и не отправил на жительство в Кастлгар, где спрятал в семье духобора, отошедшего от общины. Оказывается, голыши услышали байку о бабочке, обиделись на меня и пригрозили убить.

Сон с прорицанием Федора Кузьмича оказывался пустым, я так и не находил у духоборов обещанной истины, все, что связывало их с гоями, заключалось в хлебе и соли, но это были общепринятые символы. А что так поразило государя, что толкнуло его к перевоплощению, так и оставалось загадкой. И так бы осталось, если б незадолго до отъезда из Канады мы не бродили бы с Порфирием по Кастлгару и я по привычке, совершенствуя свой плохой английский, не читал на улицах рекламу и вывески.

И вдруг прочитал – MASONHALL.

– Что здесь такое? – спросил у охранника, который служил еще переводчиком и гидом.

Мужик он был открытый, простоватый и честный.

– А, тут наши масоны заседают! – отмахнулся он, как будто речь шла не о тайном обществе, а о какой-нибудь забегаловке.

– Кто это такие? – с напускным безразличием спросил я.

Видимо, Порфирий решил, что в СССР масонов нет либо о них ничего не слышали.

– Как тебе сказать? Организация такая международная, все равно что ООН. Как масоны решат, так весь мир и делает. У нас почти все записаны. Но здесь ерунда, так себе, для простых людей. А вот есть тайные, там да! Там такие дела творят!..

И на этом запнулся, как когда-то Дуся.

– Ты тоже записался? – спросил я, чтоб разрядить обстановку.

– Нет, меня не взяли, образования нет. Но я бывал у них. Когда строительным бизнесом занимался, мы ремонт делали в масонхолле. У них даже черный гроб есть, только пустой, дак они все тряслись, как бы его не замарали да чего не нарушили.

Перед отъездом я прощался с вождем и его приближенными возле памятника Льву Толстому. Когда садился в микроавтобус, оглянулся, чтоб помахать рукой, и вдруг увидел бронзовое изваяние великого писателя: на меня смотрел старец Федор Кузьмич…

В редакцию «Нашего современника» я пришел на следующее утро слишком рано, была одна секретарша главного редактора, Наталья Сергеевна. Она-то и сообщила по секрету, что роман приняли, будут печатать и уже в номер поставили – через четыре месяца выйдет! Только название главному не понравилось, и он сам придумал новое, просто «Слово».

Тогда это считалось очень высокой оценкой, и лучше было напечататься в этом журнале, чем выпустить книгу. Сергей Васильевич Викулов даже аванс выписал, к себе зазвал.

– Краткую автобиографию напиши, для представления.

Я тут же написал – он прочитал.

– Ты что же, не член Союза? (Имелось в виду Союза писателей.)

– Нет.

– Почему?

– Не принимают в Томске, отказали. – Я не любил говорить на эту тему, откровенно сказать, больная была – в тунеядстве постоянно упрекали.

Сергей Васильевич позвонил в российский Союз Михалкову, поговорил с ним, положил трубку.

– Завтра секретариат, примут, – сказал он. – Иди работай.

До дверей дойти не успел – вернул и усадил опять. То, что сказал, потрясло более всего.

– Знаешь что, а переезжай-ка в Вологду жить, – вдруг предложил он. – Ты бывал там?

Конечно, я оторопел, но тогда уже кое-что понимал и начинал слышать отдаленный голос рока. Два совершенно разных человека почти в одно и то же время предложили одинаковый путь. Сказать Сергею Васильевичу, что я только приехал оттуда, не мог, в конспирации есть жесткие правила.

– Не бывал! – Пришлось врать на голубом глазу. – Но много слышал…

Он тут же позвонил в обком Дрыгину, затем писателю Василию Белову, живому классику, глянуть на которого я и не мечтал.

– Все, езжай, – сказал он. – Тебя встретят.

У меня были другие планы, хотел покрутиться возле Министерства финансов, поискать пути к сынку-финансисту, найти причину и возможности встречи, однако голос рока был строже и сильнее.

Я был при деньгах, потому вечером того же дня рванул самолетом. Встретили, переночевал в гостинице, наутро пригласили к первому секретарю обкома Дрыгину. Огромный, колоритный человек со Звездой Героя на груди поговорил, рассказал два анекдота из своей жизни, после чего велел клерку принести ключи от квартиры.

– Иди живи и пиши. Если что – ко мне.

Наконец-то у меня над головой снова была крыша, причем в центре города! И писателя, которого я читал и восхищался, когда еще работал в кузне, и на повестях которого учился, впервые увидел из окна своей квартиры…

В тот же день я побежал в магазин спорттоваров, купил рюкзак, палатку, спальный мешок, бинокль, походную одежду, резиновую лодку и наконец снаряжение, о котором раньше не думал, – акваланг с гидрокостюмом и запасным баллоном, и адрес взял, где можно заправить воздухом. Оставалось добыть оружие, но я в городе еще не был прописан, и никто бы разрешения мне не дал, а соваться с такими просьбами к Дрыгину нельзя было по соображениям конспирации.