Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии (СИ)

— Почему вы медлили? — В темных глазах застыло нечто похожее на любопытство. — Вы дали им накинуть на вас сети. Зачем? Почему не звали кракена? Разве вы были недостаточно напуганы, чтобы начать защищаться?

— Я…

Я подавилась воздухом. Закашлялась, отшатнувшись, опустила глаза, а когда подняла — наши взгляды снова встретились.

Неужели он сделал это намеренно? Пронзил мой плавник, напугал до смерти, чтобы я начала защищаться?

Нет. Глупости. Я лишь… ищу оправдание его жестокому поступку. Лишь пытаюсь оправдать того, с кем свела меня судьба. Своего истинного, все еще тая надежду, что тетушка ошибалась насчет него. Что он вовсе не плохой…

— Тогда бы отец узнал, — призналась и потупила взор.

Мне всегда было сложно выдерживать его взгляд. Но сейчас было в разы сложнее.

— Хорошо, — почти что шепотом произнес магистр, и я осмелилась поднять глаза. Лицо его было спокойным, а взгляд больше не казался таким тяжелым. — Я надавил на тебя. — Он шагнул ко мне так быстро, что я не успела отшатнуться, взял за руку. — Прости.

Это что, мои чары на него внезапно подействовали? Или эффект зелья? Почему его настроение изменилось и голос стал мягче, будто он обратился к ребенку?..

Видно, он заметил замешательство на моем лице, потому в следующий миг отпустил руку, отвел взгляд, но ненадолго. Вновь взглянул и спросил:

— Что вы здесь делаете, Мира?

Я так растерялась от холодности, скользнувшей в его голосе, что не сразу сообразила, что он имеет в виду.

— Вы сами меня сюда привели.

— Что вы делаете в академии? — четче вопросил он. — Для какой цели вы решили поступить?

Так вот оно что… Это допрос.

Но он ведет к правде, а я не хочу... Не хочу говорить, что главная причина, по которой я все еще топчу землю, а не разрезаю хвостом воды моря, — это он.

— Всю жизнь мечтала стать стражем... Это плохо?

Казалось неразумным продолжать скрываться, врать, раз он узнал, что я русалка. Но разве он сам вчера не сказал, чтобы я дала знать, если решусь все рассказать? А я пока не решилась. Меня не покидала мысль, что если я откроюсь, скажу вслух то, о чем он уже знает, то непременно вернусь домой. Потому что русалок никто не любит. Для людей мы не лучше сирен или то же самое, что и сирены, хотя это вранье, написанное в их учебниках. Нас боятся, о нас слагают несуразные легенды, и редко встретишь даже таких моряков, которые видят разницу между русалкой и сиреной.

Несколько секунд магистр буравил меня задумчивым взглядом, а потом неожиданно усмехнулся.

— Плохо лишь то, что вы не умеете лгать. — На его лицо наползла слишком мягкая улыбка, при виде которой у меня внутри все ухнуло. — Хотел бы я узнать больше, но вижу, что вы этого не желаете. Мне остается только наблюдать. Это интересно, но ужасно тяжело, поскольку я весьма… заинтригован.

Чем это, любопытно?

И хотя мне самой хотелось многое узнать, вслух я произнесла совершенно иное:

— Вы говорили, чтобы я дала знать, когда захочу все рассказать. А узнали сами практически обо всем. Возможно, даже больше, чем говорите...

Магистр согласно наклонил голову, и, клянусь, его темные глаза слегка блеснули, точно его забавляло, что я знаю о нем гораздо меньше, чем он обо мне.

— Это оказалось сложнее, чем я думал. Знать правду и ждать, когда вы решитесь. Я нетерпелив. По отношению к вам.

По спине пробежала дрожь от неожиданного откровения, облаченного в слова. Он не лукавил — отчего-то я знала это наверняка. Голос прозвучал неподдельно искренне.

— Полагаю, вы ничем не заняты и никуда не торопитесь, — не дав мне возможности собраться с мыслями, продолжил мужчина. — Могу я рассчитывать на вашу компанию? Хочу показать вам одно место, которое поможет вам… лучше понять меня.

Он посмотрел ожидающе, и у меня в груди что-то сжалось. Я не могла отвернуться. Я… словно попала в ловушку.

— Как вы это делаете?

— Что делаю? — он слегка изумился, но я была уверена, что не из-за моего вопроса, а из-за того, что я поняла, что что-то не так.

— Вы… очаровываете.

— Принимаю это как большой комплимент, — улыбнулся он.

Я же нахмурилась и крепко сжала кулаки в попытке избавиться от наваждения.

— Вы делали то же самое в облике жеребца. Вы колдуете.

Уголки его губ опустились, но взгляд оставался веселым.

— Больше не посмею. Я не думал, что это сработает. Ведь вы и сами… пытались околдовать.

— Я случайно.

Мои слова вызвали у истинного смех, но мне по-прежнему было не по себе из-за ощущения его магии. Зачем он это делал? Из любопытства или с какой-то целью, как делала это я?..

Озвучить эти вопросы не успела: мужчина отошел, прикрыл глаза. Тело его вдруг начало расти, шириться… Волосы удлинились, а черное снаряжение слилось с кожей, превратилось в сверкающую в лучах солнца шерсть. Он терял человеческий облик. Это произошло всего за пару секунд. Раз, два — и вот передо мной вновь стоит пугающих размеров черный жеребец.

— Значит, ворон — не единственное, во что вы умеете обращаться, — заключила я, поймав все такой же будоражащий кровь взгляд бездонных глаз.