Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны

– Не правда ли? Слушайте же дальше… Я люблю деньги – не ради них самих, но из-за наслаждений, которые они доставляют. Деньги для меня – все. По условиям брачного контракта состояние моей жены должно было возвратиться в ее род, если бы она умерла бездетной. Состояние это доходило до двух с лишним миллионов пиастров. Как младший сын, я не имел ничего, кроме дворянского титула. Смерть дочери делала меня нищим, а я жаждал богатства, жаждал во что бы то ни стало сохранить состояние своей жены, так как только ради него и женился. В суматохе, пока город погибал под натиском огня и меча, я незаметно выбрался из него. Увидев пьяного буканьера, который спал у подножия дерева, я подкрался, убил его, снял с него платье и надел взамен своего. Вслед за тем я пошел куда глаза глядят, без определенной цели, останавливаясь, когда усталость сломит меня, питаясь бог знает чем… Я не помнил себя от отчаяния. На третий день я вошел в какой-то город. Впоследствии я узнал, что это был Пор-Марго. В одежде, снятой с буканьера, я чувствовал себя в безопасности. Мои предки из Наварры, а посему я говорю по-французски почти так же свободно, как на родном языке. Я остановился у первого попавшегося мне дома и попросил приюта. Меня впустили. Хозяин был бедняк-бретонец, недавно прибывший на Эспаньолу с женой и дочерью… Слышите, с дочерью возраста моей девочки, которой я лишился таким ужасным образом…

– Итак, донья Эльмина…

– Дочь приютившего меня хозяина. И вот как все произошло… Спустя несколько дней после моего водворения в дом Гишара – моего хозяина звали Гишар – хозяин нанялся матросом на корабль знаменитого Монбара Губителя и отправился в экспедицию, поручив жену и дочь моим заботам. Оставшись хозяином в доме, я поддался искушению – злой дух вселил в меня ужасную мысль. В первую же ночь по отъезде Гишара, около полуночи, я крадучись вошел в комнату хозяйки. Она спала. Я приблизился к колыбели ребенка. При шуме моих шагов мать проснулась. И зачем ей только понадобилось просыпаться?! Я не хотел ей зла… Увидав меня, она, кажется, что-то поняла… сердце матери обмануть трудно… Она с криком бросилась на меня, призывая на помощь. Я хладнокровно убил ее, потом закутал девочку в свой плащ и бежал. Через четыре дня я достиг Сан-Хуан-де-Гоаве. Я вернулся вовремя, – продолжал дон Хосе со смехом, в котором не было ничего человеческого, – наследники уже делили мое состояние. Своим неожиданным появлением я спутал им все карты: моя жена умерла, но дочь осталась в живых. Итак, я сохранил богатство. Спустя месяц я уже продал всю свою недвижимость и был на пути в Мексику.

– О, это ужасно! – вскричал дон Лопес Альдоа.

Дон Хосе продолжал, не обратив внимания на этот возглас. А может, он его просто не расслышал.

– И что же, друг мой? Несмотря на все, что я сделал для нее, – произнес дон Хосе с горечью и негодованием, – девочка никогда не любила меня. Безотчетное чувство удаляло ее от меня, оно будто говорило ей, что мы не одной крови. Она безотчетно стремится душой к этим презренным грабителям.

– А что же сталось с ее отцом? – спросил дон Лопес Альдоа, против воли увлеченный страшным рассказом.

– Никогда о нем больше не слыхал. Впрочем, вы должны понимать, что я и не предпринимал никаких усилий в этом направлении. Какое мне было дело до человека, убитого во время какой-нибудь экспедиции?.. Вот тайна, которую я решился открыть вам перед смертью.

– Бедное дитя… – грустно произнес полковник вполголоса.

Дон Хосе Ривас презрительно рассмеялся:

– Не жалейте ее, если захочет, она отыщет родных. Кто знает, быть может, я ошибаюсь и ее родители еще живы? Кстати, я забыл упомянуть: благодаря своему образу жизни флибустьеры часто бывают разлучены с семьями на долгий срок и потому имеют обыкновение отмечать детей разными знаками. У доньи Эльмины на правой руке вытатуирован голубой знак величиной с реал. Теперь, надеюсь, вы поймете мою ненависть к флибустьерам, врагам, которые вечно становились у меня на пути и вечно побеждали. Вы понимаете, как я должен был страдать от геройского великодушия разбойника, который избавил меня на Санто-Доминго от позорного рабства и час тому назад в моем собственном доме разыграл роль покровителя и с таким пренебрежением дал мне уйти, когда я находился в его власти!

При этих словах дон Хосе быстро встал и отвязал свою лошадь.

Полковник шел за ним, находясь под ужасным впечатлением от услышанного.

Исповедь дона Хосе ошеломила его.

– Это еще не все… – вдруг сказал дон Хосе.

– Что же еще?!

– Я узнал гнусного негодяя, за которого насильно хотел выдать донью Эльмину! – с демонической усмешкой вскричал губернатор. – Брак этот должен был стать моей последней и окончательной местью!

– О, довольно! Довольно! – воскликнул полковник. – Это чудовищно!

Дон Хосе разразился адским смехом, вонзил шпоры в бока лошади и отпустил поводья.

Всадники понеслись во весь опор.

Едва они успели отъехать, как из кустарника, росшего неподалеку, медленно поднялся человек. С минуту он ошеломленно глядел вслед удалявшимся всадникам.