Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны

Едва он успел подойти к ущелью, из которого узкая тропинка, извиваясь вдоль подножия горы, выходила на равнину, как услыхал баскскую песню, которую распевал кто-то во все горло, между тем как серебристый звон бубенчиков вторил этому пению.

Вскоре погонщик, которого ньо Сантьяго отослал две недели назад с неким важным поручением, показался на повороте тропинки.

Он гнал четырех навьюченных мулов. За ними не торопясь следовали четверо путников.

Впереди шла женщина лет девятнадцати, не старше, красоты замечательной, но бледная и слабая. Выражение ее лица было грустным и болезненным.

Рядом с ней шли двое рослых крепких мужчин. Третьей была женщина лет двадцати трех, довольно хорошенькая и свежая. Эти трое были слугами. Один из мужчин, по имени Педро, был мужем молодой женщины, которую звали Пакита. Другого мужчину звали Хуанито, и он приходился Педро братом.

Ньо Сантьяго бросился навстречу этому маленькому каравану.

Слуги остановились, с почтением и радостью приветствуя своего хозяина, как это делают слуги, сызмальства преданные своим господам.

Сантьяго ответил с улыбкой на их поклон, подошел к молодой женщине и обнял ее.

– Наконец-то ты тут, Долорес! О! Как я счастлив, что мы опять вместе. Время так медленно тянулось вдали от тебя!

– И для меня так же, мой дорогой Луис! – ответила она, с нежностью отвечая на его объятия.

– Тс-с! Не называй меня этим именем, радость моя! – И он закрыл ей рот поцелуем. – Ты ведь помнишь о нашем уговоре.

– Извини, друг мой, – ответила женщина, и улыбка озарила ее прекрасное и кроткое лицо, словно солнечный луч, пробившийся сквозь тучу. – От счастья, что вижу тебя, я забыла обо всем на свете.

– Забудем об этом, моя хорошая. Но я должен пожурить тебя.

– Меня, мой возлюбленный господин и повелитель? За что же?

– Ты так слаба, но идешь пешком, когда могла бы спокойно ехать на муле.

– Я говорил графине, – пробормотал погонщик, – но она меня не слушала.

– Да что же это, Ареги! – с живостью вскричал ньо Сантьяго. – Я ведь предупреждал!

– Ба! – отвечал слуга. – Мы здесь все свои и никакой опасности не подвергаемся. Дайте мне говорить, как я привык, ваше сиятельство. Не бойтесь измены с моей стороны, я сохраню вашу тайну.

Граф ли был незнакомец или нет, но он протянул погонщику руку и сказал просто:

– Знаю.

Подойдя к хижине, донья Долорес радостно вскричала:

– О, как счастливы мы будем здесь!

– Если только наши гонители не отыщут нас, – грустно возразил муж.

– Как же это возможно? Разве ты не умер для всех? И я разве не бежала во Францию и не постриглась там в монахини в самом отдаленном монастыре?

– Правда, – согласился ньо Сантьяго, – теперь, когда мы навек отторгнуты от общества, мы будем жить друг для друга и наше счастье будет в нашей любви.

– Этого достаточно, чтобы жизнь показалась нам раем, мой любимый.

На другой день ньо Сантьяго уехал в Толедо вместе с погонщиком мулов. Там они расстались, чтобы, быть может, никогда больше не увидеться. Ареги возвращался в Бискайю. Со слезами на глазах пожали они друг другу руки в последний раз.

Хотя долина, где поселился ньо Сантьяго, никому вроде бы и не принадлежала, он решил, во избежание возможных придирок и притеснений со стороны властей соседнего города, лишить их возможности нарушать его уединение.

Он обратился к толедскому нотариусу и поручил ему начать переговоры с городским советом относительно приобретения им в собственность долины.

Члены совета сначала не поняли ни одного слова из всего дела. Они и представления не имели о существовании какой-то долины. Однако возможность пополнить казну была соблазнительна, и неважно, что служило источником дохода. Поэтому городской совет после долгих прений и переговоров согласился за две тысячи пиастров наличными уступить некоему ньо Сантьяго Лопесу, землепашцу, означенную долину в вечное и потомственное владение, с правом передачи без всякого предварительного разрешения.

К этой купчей по настоятельному требованию отшельника была сделана приписка, в силу которой ему предоставлялось на вековечные времена право охоты в горах весь год на пятнадцать миль в окружности, и это за дополнительную сумму в тысячу пиастров, внесенную единовременно.

Только в пользу его величества короля Испании выговорено было право охотиться в горах, если во время своего пребывания в Толедо, куда он приезжал довольно часто, ему угодно будет заняться охотой.

Итак, сумма сделки достигла трех тысяч пиастров, которые надлежало немедленно внести в городской совет нотариусу, служившему ходатаем в торге.

Это и было им исполнено, не покидая заседания. Ему вручили купчую крепость, оформленную по закону, и сановники благородного города Толедо радостно потирали руки, устроив такое выгодное дело.

В ту эпоху, как, впрочем, и ныне, горы в окрестностях Толедо имели весьма дурную славу: в них укрывались бандиты со всей провинции: они убивали и грабили путешественников, не опасаясь ни алькальдов, ни альгвазилов, которые и сами их боялись. Поэтому вполне естественно, что никто не изъявлял желания владеть долиной, где ньо Сантьяго вздумал поселиться.