Сокровище, которое дремлет в тебе

Алисе вспомнилось все то, о чем недавно говорил Жереми. У человека есть три измерения: внутреннее, горизонтальное и вертикальное. Внутренняя жизнь, самопознание – это понятно. Горизонтальное измерение – важность наших жизненных связей, человеческого братства. Но что он имел в виду под вертикальным? Это понятие казалось иррациональным и неясным.

Она еле сдержала смех, увидев, как снизу появилась рука сенегальца и стала как будто нащупывать точку опоры. Потом мойщик влез в окно, узнал среди собравшихся Алису и весело ей подмигнул. Он, по обыкновению, весь сиял. А ведь его зарплата вряд ли была больше прожиточного минимума.

Алиса тоже почувствовала себя счастливой, когда помогла Жереми без всякой выгоды. Не за почести, не за ответственный пост, просто так.

И это было странно и занятно.

* * *

– Как ты осмелилась такое сделать?

Алиса вздрогнула и подняла глаза от романа, который читала, уютно устроившись у окна в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Приезжая к отцу в Клюни, она любила свалиться как снег на голову. Здесь не было парижских условностей, отношения складывались естественные, и друзья могли завалиться в гости без всякого приглашения.

Голубые глаза Жереми, мягкость которых обычно никак не вязалась со строгой черной сутаной с белым воротничком, сейчас пылали гневом.

Протянув руку, он потрясал афишкой, увиденной у епископа.

Алиса улыбнулась ему самой доброй из своих улыбок:

– А в чем, собственно, проблема?

– Но это же просто смешно!

– Если бы это было смешно, не было бы такого успеха…

– Ты не должна делать такие вещи, не обсудив со мной!

– А ты бы никогда не согласился.

– И имел бы на то вескую причину!

Алиса явно любовалась афишкой.

– На меня показывают пальцами, – прибавил он. – Даже епископ встревожился и вызвал меня.

Дрянь какая… Епископ… Значит, иерархия все-таки вмешалась…

Этого она не предвидела.

Она отвела глаза и посмотрела в окно. Краска цвета слоновой кости облупилась на солнышке, благодаря которому бургундский виноград дает лучшие в мире вина.

– Мне очень жаль, – созналась она, глядя в окно.

– Вряд ли так же, как мне.

– Признаю, что нельзя было этого делать.

– Это и без того ясно.

– Прости меня.

Жереми не отвечал.

Она повернулась к нему:

– Пожалуйста…

Она долго смотрела на него и молчала, потом улыбнулась очаровательной улыбкой:

– Чтобы ты меня простил, мне действительно надо явиться к тебе в будку?

Суровый взгляд Жереми застыл на несколько секунд, а потом панцирь обиды треснул: он улыбнулся и с досадой покачал головой.

Часть вторая

И сказал Иисус: «Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем».

Евангелие от Фомы, изречение 2

11

Большое ежегодное собрание обещало быть бурным.

Войдя в расположенный амфитеатром конференц-зал, Алиса сразу почувствовала, насколько накалена атмосфера. Все пятьсот сотрудников компании рассаживались по местам в полном молчании, словно и не было живой и дружеской обстановки прошлых собраний.

За прошедшие пятнадцать дней Алиса так и не успокоилась. Объявление об общем повышении зарплаты на 0,1 процента, без персональных надбавок, вызвало у нее резкий протест.

0,1 процента… Это хуже, чем ничего. Смехотворная утешительная прибавка куда унизительнее, чем ясный отказ в любом повышении жалованья.

0,1 процента.

Прощай, Австралия.

Прощай, долгожданное путешествие всей семьей…

То, что Алиса чувствовала, выходило за рамки простого недовольства. С ней обошлись несправедливо, ни во что не ставя ее огромный вклад в заключение катарского контракта – самого крупного за последние десять лет. Ее работу обошли молчанием, заслуги не признали, с результатами не пожелали считаться. В конце концов у нее пропал стимул работать. Совсем пропал. Судя по атмосфере в компании, это случилось со многими.

0,1 процента…

Очевидно, разоблачения в прессе нанесут теперь крупный урон генеральному директору. Так ему и надо, нечего так неразумно себя вести. Разве это не глупость – назначить общее собрание, а через пятнадцать дней выписать себе премию в два миллиона евро и надеяться, что все это прокатит? Ясное дело, премию заметили! О таких решениях сообщают наверняка, не боясь рисковать. Всегда найдется кто-то в бухгалтерии или другом отделе, чтобы разнести новости по всей компании. А может, это даже не глупость, а чувство собственного превосходства? Хорошо бы вмешались журналисты, чтобы заставить его спуститься на землю.

Серьезный промах накануне ежегодного общего собрания! Как же надо ненавидеть своих сотрудников, чтобы выбрать именно такой момент…

На вопрос журналиста в дирекции лаконично ответили: премия была вполне заслуженной.